Прогулки по Москве, авторские экскурсии по особнякам, однодневные путешествия
Видеоотрывок из экскурсии Ирины Стрельниковой. Иногда сама архитектура может не хуже мемуаров рассказать о владельцах здания, если уметь ее читать. Палаты Аверкия Кириллова — это как раз тот случай.
Открыть
Когда с Толстым произошли все эти метаморфозы, пианист Антон Рубинштейн давал в Москве концерты. Лев Николаевич, обожавший музыку вообще и в исполнении Рубинштейна особенно, выбросил свой билет со словами, что искусство — роскошь и грех. И слег с нервным припадком, потому что на самом деле мучительно желал быть на концерте. Рубинштейн, услыхав про все эти терзания, сам, незваный, приехал к Льву Николаевичу и играл для него целый вечер, чем несказанно утешил графа.
Открыть
Фрагмент экскурсии Ирины Стрельниковой и проекта «Совсем Другой Город»: «По Верхним Садовникам». На стрелке Болотного острова, у здания Императорского Московского яхт-клуба говорим о его командорах — водочниках (и коньячниках) братьях Шустовых.
Открыть
Заклятым конкурентом «Эйнема» был Торгового дома «Абрикосов и сыновья». Между фирмами разгорелась нешуточная борьба в области рекламы и маркетинга – причем конкурировать они, уже под именами «Красный октябрь» и «Бабаевская фабрика», продолжили и после национализации в 1917-м.
Открыть
Цветные бумажные деньги – отечественное изобретение. Первые купюры, выпущенные в России в 1769 году, были белыми. Их номинал: 25, 50, 75 и 100 рублей. Большие по тем временам деньги (например, карат бриллианта стоил тогда 100 рублей). А вот когда понадобилось выпустить купюры поменьше: 5 и 10 рублей, тут-то и призадумались. Ведь такие деньги уже и у крестьян встречаются. Не у всех, конечно (подушная подать в год составляла 70 копеек, и была огромному количеству крестьян совершенно непосильной). Но у некоторых особо способных к коммерции – бывало. А уровень грамотности даже среди особо способных к коммерции — аховый. Считать-то считали, в количестве монет не путались, да вот цифр не знали… Ну и как таким людям купюру в руки давать? Решено было сделать цветовую индикацию. Поразительно, но вот как было выпущено при Екатерине: 10 рублей – красные, 5 рублей – синие, 3 рубля – зеленые, рубль – желто-коричневый – так и оставалось почти неизменно до самого конца СССР. 200 лет!
Открыть
Вера в Пирогова была такая, что однажды к нему привезли человека вовсе без головы (бедняга попал под поезд) и долго не верили, что медицина здесь бессильна. У его дверей вечно выстраивалась очередь. А он еще, бывало, обходил паперти петербургских храмов, выискивая среди калек «интересные случаи».
Открыть
В последний раз Пиросмани видели на улице в дни Февральской революции: Нико повесил на грудь красную ленту с русской надписью «Свобода». Встретил знакомого, сказал, улыбаясь: «Моего тезку сбросили! Правильно! Долой Николая!» В первых числах апреля 1918 года давний приятель Нико сапожник Арчил Майсурадзе нашел его в подвале дома № 29 на Малоканской улице. Нико лежал на полу, прямо на битом кирпиче, и на вопрос: «Кто здесь?» — сумел ответить: «Я». Он уже никого не узнавал; врачи в больнице (Арчил отвез его туда на фаэтоне) диагностировали одновременно нефрит, отек легкого, застой в печени и гипертрофию сердечной мышцы. Документов у Пиросмани давно уже не было, и в больничной книге записали: «Мужчина лет 60, бедняк, происхождение и вероисповедание неизвестно». А раз неизвестно, то на христианском кладбище места бедняге не нашлось, и похоронили его без отпевания, неизвестно где…
Открыть
Говорим о строителе Петербургского шоссе — императоре Николае I и об особенностях его езды по стране. Ведь Николай Павлович ездил быстрее всех подданных, своими бешеными рейдами наводя ужас на провинциальных чиновников.
Открыть
Австрийцы, жившие в Москве, отмечали здесь день рождения императора Франца-Иосифа. Французы приезжали в «Мавританию» в день взятия Бастилии. Ну а русские любили перемещаться из павильона в павильон, всюду выпивая и закусывая – это называлось «ходить по всем церквам». Ведь Петровский парк был местом разгульным. Сюда ехали на лихачах, на русских тройках, гремя бубенцами. Ехали ради того, чтобы, как бы сейчас сказали, оторваться по полной.
Открыть
«Совсем Другому Городу» близка идея домашних театров. Ведь на своих экскурсиях мы часто рассказываем о таких. Блок свою Любочку Менделееву полюбил, когда они в Шахматово ставили любительский спектакль. У купцов Алексеевых постоянно устраивали домашний театр, и кончилось это тем, что один из Алексеевых взял псевдоним Станиславский, подружился с Немировичем…
Открыть
Говорим об инфраструктуре Дома на набережной – он же дом работников ЦИК-Совнарком, настоящий город в городе, самый престижный, комфортабельный и технически оснащенный в 30-х годах ХХ века. О репрессиях тут не говорим (говорим позже).
Открыть
Трудно определить жанр, в котором работает Андрей Черкасов, создавая свой фарфоровый город. Сказать фарфоровая миниатюра или фарфоровые фигурки — ничего не сказать. Это не совсем живопись. Но уж точно не скульптура, потому что пространство в его работах только отчасти задается объемной формой – главным образом все-таки красками. Тут есть что-то от фокусов мастера иллюзии Эшера, а что-то от терракотовой армии. А еще знаете от чего? От домика Павла Нащокина, друга Пушкина.
Открыть
В гостиной первого этажа говорим о том, какие бутылки продавались во времена, когда здесь жили Носовы. Были такие производители бутылок — братья Костеревы. В стеклянных медведей они разливали водку Смирновых. В Пушкина со Скобелевым – Шустовский коньяк. Бутылки выглядели очень забавно…
Открыть