Совсем другой город

В поисках своего места в архитектурном мире Москвы Ян (Иван) Владиславович Жолтовский и не пытался догнать уходящий поезд московского модерна – слишком много было маститых конкурентов на этом поле: Шехтель, Кекушев, Эрихсон, Иванов-Шиц… Жолтовский пошел своим путем. Тем же путем, что Цветаев – в музейном деле. Тот делал копии, чтобы москвичи могли не выезжая из Москвы увидеть Давида Микелянжело. А этот – чтобы, не выезжая из Москвы, можно было полюбоваться на итальянские палаццо Тьене или лоджию дель Капитаньо. Музей в камне – вот что делал Жолтовский.

Приёмы, опробованные Шехтелем в архитектуре собственного особняка в Ермолаевском переулке и особняка Зинаиды Морозовой на Спиридоновке, здесь доведены до совершенство и получили новый смысл. А мраморная лестница-волна – первый случай в России, когда архитектурный элемент представляет собой полноценное, самостоятельное произведение скульптуры. Горький, живший здесь в 20-х-30-х годах, жаловался, что особняк его душит, да и архитектуры такой не любил: «Нелепый дом», «Величаво, грандиозно, улыбнуться не на что». Но первому владельцу – видному старообрядческому деятелю Степану Павловичу Рябушинскому дом был соразмерен. Это его мировоззрение легло в основу символизма художественного решения. Ведь всё в этом доме, начиная с пространственно-планировочной структуры, кончая колористикой, работает на идею восхождения к свету Божественной истины. Этот дом – мировое дерево, микрокосм.

К 175-летию Софьи Андреевны Толстой – о цене замужества за гением. Рассказывает экскурсовод Ирина Стрельникова (для радио Спутник).

Идём в особняк Петра Петровича Смирнова – одного из тех самых водочников Смирновых, чья водка в XIX веке завоевала Россию, а в XX – мир. Особняк на Тверском бульваре, построенный в 1900 году для Петра Петровича самым модным московским архитектором эпохи модерн – Федором Шехтелем – лучше всех бухгалтерских счетов демонстрирует успешность семейного бизнеса. Интерьеры особняка (тоже работы Шехтеля) разнообразны и причудливы так, как только могут быть разнообразны и причудливы интерьеры, построенные для богатого фабриканта. О таких обычно рассказывают анекдот, что, когда архитектор спросил: «В каком стиле строить», заказчик ответил: «Строй во всех, денег на все хватит».

Нынешнее здание Центрального дома шахматиста на Гоголевском бульваре в москвоведческой литературе принято называть городской усадьбой Васильчиковой-Оболенского-фон Мекк, хотя на самом деле владельцев у особняка было гораздо больше. На экскурсии нас больше всего будут интересовать фон Мекки с их железнодорожными концессиями и сложной историей отношений с Чайковским. Ну и Алексеевы, владевшие домом в 60-х – 80-х годах XIX века. Ведь именно здесь родился Николай Александрович Алексеев – знаменитый московский городской голова.

Из более 80 строений грандиозной Всероссийской Художественно-промышленно выставки 1882 года на Ходынском поле ныне осталось только одно – Царский павильон, замечательная постройка Александра Степановича Каминского в русском стиле. Таких каменных зданий на выставке было два – второе для почты и телеграфа. И их композиционная роль была – контрастировать с основными павильонами выставки, выполненными из стекла и металла, подчеркивая их ультрасовременность.

О том, из чего состояла дачная жизнь рубежа ХIХ – ХХ века, как москвичи выбирали дачу, сколько за неё платили, как на неё переезжали, чем занимались на даче, а чем ни в коем случае, в отличие от сегодняшних дачников, не занимались, почему жалобы на «скуку загородных дач» были чрезвычайно распространены и как так вышло, что дачники стали постоянной мишенью для издевательств со стороны прогрессивных русских писателей – на лекции Ирины Стрельниковой в «Читалке».

Из лекционного цикла «Московское купечество» автора экскурсионно-просветительского проекта “Совсем другой город” Ирины Стрельниковой совместно с Некрасовской библиотекой — на главной сцене сада им. Баумана, июль 2019 г.

Когда-то в школе многие из нас писали сочинения по картине Репина «Не ждали», и нам тогда было ясно, что на ней происходит. Но сюжет картины не столь очевиден, как кажется… Детали картины складываются в мозаику подсказок, и понять их помогает знакомство с биографией художника.
О чем картина «Не ждали» легче понять, если знать, кто в тот момент занимал ум и сердце Репина…

— какие предприятия завели иностранцы в Немецкой слободе до того, как царь Петр разрешил им выйти за ее пределы;
— как раздвинулись границы «московской Германии» с петровских времен к началу ХХ века;
— о специфическом быте и досуге московской немецкой диаспоры, о хоровом пении, экономности и самом главном немецком празднике в году;
— о германоязычных московских миллионерах на примере династии Вогау (пятое место в предреволюционном списке Форбс);
— о страшном немецком погроме 1915 года.

Причудливые интерьеры Хлудовских (они же Центральные и Китайские) бань – первая большая работа отца московского модерна Льва Кекушева. До этого он, 27-летний выпускник института гражданских инженеров, строил скотобойни да казармы. А тут ему вдруг доверили отделать интерьеры какого-то сказочного дворца, и уж он себя показал. Тем более, что денег заказчицы – наследницы текстильного фабриканта Герасима Ивановича Хлудова – не жалели. Вот отрывок из воспоминаний Николая Варенцова: «Тратят деньги на постройку их без счету, что могут делать только такие богатые люди, как Хлудовы: так, оконченную залу, уложенную плитками, приказывает сломать и вновь переделать на другого цвета плитки, после чего опять приходит и ему вновь не нравится, вновь ломают; архитектор приводит художника-декоратора, который находит, что цвет плиток не соответствует красоте и нужному тону помещения, приказывает опять все ломать и вновь укладывать плитками другого цвета и размера. Таким образом одну из зал пришлось переделывать пять раз»…

В роду Стахеевых очень не одобряли страсть Николая Дмитриевича к игре. Был в семье даже негласный запрет называть мальчиков Николаями. В 1914 году Николай Дмитриевич, оставив Москву, окончательно перебрался в Париж, откуда частенько наведывался в казино в Монте-Карло. Опустевший роскошный особняк на Новой Басманной стал сдаваться в аренду. Сняла его вдова Саввы Морозова со своим новым мужем — московским градоначальником Анатолием Рейнботом (это было уже третье замужество Зинаиды Григорьевны и второй чужой муж, уведенный из семьи). Счастья в особняке, впрочем, не было и им…

Фасад особняка сохранился не очень хорошо. Но зато внутри – богатство дубовой псевдоготической отделки.

Вогауштрассе – так в конце XIX века прозвали улицу Воронцово поле. Впрочем, этот красноречивый топоним, свидетельствующий о том, что здесь, от самого Земляного вала до самого Яузского бульвара что ни дом, то собственность многочисленных членов семейного клана Вогау, с полным правом можно распространить и на переулки. В Кривогрузинском (ныне – переулке Обуха) стоит великолепной краснокирпичной архитектуры лютеранская больница, построенная на средства семьи Вогау (впрочем, жертвовали и другие прихожане лютеранского собора Петра и Павла). А в Большом Николоворобинском – усадьба Тессена-Островских-Марков с особняком, который в 1884 году построил семейный архитектор клана Вогау – Виктор Коссов (он же строил кирху Петра и Павла в Старосадском) для одного из трех совладельцев фирмы Вогау – Моритца Марка и его жены Софии, урожденной Вогау.

Как-то старообрядческий епископ Иоанн отлучил временно Арсения Морозова от церкви за то, что тот приказал попу обвенчать двух родных братьев на двух родных сестрах. В наказание, кроме отлучения, Морозов был послан епископом помолиться и просить прощения у мощей святителя Николая в г. Бари в Италию.«Ну что ж, – говорил, вернувшись, Арсений Морозов, – ничего, съездил, сто целковых день стоил! А всё же обвенчал! Уж очень ребята-то были хороши».

В который раз сталкиваюсь: чтение мемуаров способствует усложнению картины мира. Вот, казалось бы, академик живописи Михаил Петрович Боткин, брат великого врача Сергея Петровича Боткина, член совета Императорской Академии художеств, коллекционер, специалист по русской древности, и т.д. и т.п.. А вот поди ж ты! В «Записках художника-архитектора» Ильи Евграфовича Бондаренко описана одна из торговых операций Михаила Петровича Боткина по приобретению икон для коллекции.

Чаеторговая фирма Высоцких, закупавшая чай в Индии, на Цейлоне, в Китае и на острове Ява, была одной из ведущих в России: одних только развесочных фабрик – 6, а еще 77 магазинов по всей России, чистая прибыль более 2 миллионов рублей в год. В связи с Высоцкими стоит поговорить и о конфессиональных особенностях иудейского бизнеса (как мы прежде говорили о бизнесе староверческом и лютеранском). Высоцкие и их родственники и партнеры Гоцы были настоящими знаменитостями среди единоверцев, про них анекдоты  сочиняли.

Готовя экскурсию в Ногинск, наткнулась на потрясающую историю русского народного масонства. На самом деле, всякого добра в виде разного рода сект: хлыстов, молокан, скопцов, жидовствующих – в России хватало всегда. Но вольные каменщики в исполнении крестьян Богородского уезда как-то особенно «цепляют». Итак, 1843 год, Подмосковье.

На этой экскурсии смотрим прелестный деревянный особняк в стиле модерн – постройки Льва Кекушева. Там прекрасно сохранились интерьеры: лестницы, камины, оконные переплеты, двери, потолки, наборный паркет… Ну а говорить будем о династии купцов Носовых, разбогатевших на производстве драдедамовых платков. Историю бизнес-успеха этой семьи театровед Юрий Алексеевич Бахрушин (по матери Носов) описал так: «После нескольких лет работы они скопили небольшие деньги и, с благословения дяди, начали самостоятельно заниматься ткацким и красильным производством в своём небольшом родовом домике по Семёновской улице». На самом деле, одного благословения дяди для того, чтобы открыть столь масштабное производство и в течение нескольких десятилетий сделаться миллионерами, явно мало. Вот об этом мы и поговорим. Как староверам это удавалось?

На вопрос, как зовут его маленькую чёрную собачку на паучьих лапках, отвечал что-нибудь вроде: «Чти память дня сражения при Фермопилах, сокращенно — Чти», а на другой день уже: «Выйди на минуточку в соседнюю комнату, я тебе что-то скажу, сокращенно — Скажу». Да что там собачка! Он и собственную-то фамилию что ни день, то менял! Однажды на концерте в консерватории Даниил Иванович слушал-слушал музыку, а потом вдруг вынул из жилетного кармана изящный блокнот, карандаш и быстро-быстро принялся строчить записки, вырывая листы и передавая по рядам. В записках извещал, что отныне намерен именоваться Даниилом Ивановичем Шардам-Дуконом.

Тексты Набокова сродни технике мраморных вуалей, за одним сюжетом (часто ложным), как за завесой, вечно прячется второй, повествующий о том, что же происходит с героями на самом деле. А за этим вторым сюжетом в свою очередь прячется и кое что поважнее…

Мы с Расулом Гамзатовым как-то пошли поужинать в Дом литераторов. Обычно никаких удостоверений на входе там никто не спрашивал, но в тот раз была, видимо, какая-то проверка, потому что вахтёр пристал к нам, требуя удостоверений. У Гамзатова оно было, а мне пришлось сказать: «А я его шофёр». Потом я ещё много раз бывал в ЦДЛ, но опять никто никаких удостоверений не требовал. И вот, как назло, когда я пригласил туда делегацию итальянских кинематографистов, администратор Дома литераторов увидел, как мы заходим, и накинулся на вахтёра: почему, дескать, пускает неизвестно кого. «Да это же шофёр Расула Гамзатова с друзьями!» – оправдывался тот. (Георгий Данелия)

Мы в Москве, в отличие от Петербурга, привыкли больше к купеческим особнякам с их роскошью и вечной стилизацией под архитектуру прошлых веков. Аристократические особняки в Москве редки, но тоже есть. Один из них – особняк Святополк-Четвертинского, представителя самых сливок великосветского общества

Экскурсия в особняк Святополк-Четвертинского. Он же ресторан Центрального Дома Литераторов, вотчины советских писателей.

В симпатичном лектории на Мясницкой отметили день рождения Гоголя, поговорив о его странной судьбе, где многое не лезло ни в какие ворота. Ну и шире – о том, какая это тяжелая ноша, что “поэт в России больше, чем поэт”…

Одним изобретением динамита в историю не войдешь — считал Альфред Нобель. Что ещё? За свою жизнь Нобель запатентовал 355 изобретений, среди них — барометр, манометр, холодильный аппарат, газовый счётчик, каучуковые шины для велосипеда, переключатель скоростей… Смолоду увлекаясь литературой, сочинил несколько романов и пьес (и сжёг все в приступе ипохондрии). Основал 93 завода в 20 странах. Удивительно, но этого ему казалось недостаточно.

Лекция Ирины Стрельниковой, прочитанная для студентов и абитуриентов экономического факультета МГУ на Выездной школе-2019 ЭМШ при МГУ 22.02.2019 г.

Часто ли выпадает случай посетить Центральный банк? И вот сейчас у нас, кажется, есть такая возможность – побывать на Неглинной 12, в величественном здании, выстроенном в 1894 году для Государственного банка Российской империи по проекту Константина Михайловича Быковского, украшенном барельефами скульптора Опекушина. Барельефы, что понятно, тематические: многочисленные изображения бога торговли Меркурия и аллегорические фигуры, символизирующие разные отрасли хозяйства. В этом здании всегда был банк и только банк. Когда не стало Российской империи – банк был переименован в Госбанк СССР, когда не стало СССР – в Центробанк России.

В Риме Петрова-Водкина похитили бандиты. «Очнулся я где-то под землёй, с кляпом во рту. У капища сидели три человека, если не черти, то, конечно, разбойники. Бумажника в кармане не было. «Ни с места, смерть», — прошипели они». Выяснилось, что Кузьма понадобился лихим итальянским парням, чтобы подделывать полотна великих мастеров. Например, пропавшую «Леду» Леонардо Да Винчи. Он рисует — они сбывают, выручка пополам. Впрочем, когда Петров-Водкин отказался, бандиты продемонстрировали сговорчивый и мирный нрав, предложив компромиссный вариант: он для них рисует портрет некой синьоры, но никому об этом не рассказывает и сам даже не пытается узнать что-то о ней.

Гостиница «Ленинградская» – из самых низких среди семи сталинских высоток, но самая изящна. Множественные отсылки к русским церквям в её декоре – свидетельство загадочного потепления отношения Сталина к русской православной церкви, случившегося ещё в конце 30-х (всего через несколько лет после невиданной по масштабам волны репрессий в отношении священнослужителей) и кончившегося тем, что в 1943 году вождь лично инициировал избрание нового патриарха на долго пустовавший патриарший престол. Вот, в соответствии с новыми веяниями архитекторы Поляков и Борецкий, проектируя гостиницу «Ленинградская», и используют планировочные решения храмов. Малый и большой вестибюли гостиницы, а также лифтовая ниша, отделанная золотой смальтой и шокшинским порфиром, напоминают притвор, средний храм и алтарь. Потолки стилизованы под церковные парусные своды, люстры – под паникадила. Поверхности покрыты росписью, характерной для русских средневековых храмов. Всё это получило наивысшую оценку со стороны властей: Поляков и Борецкий удостоены Сталинской премии в 1949 году. Но изменчивость русской жизни не позволила им в полной мере насладиться успехом. Уже в 1955 году архитекторов «Ленинградской» Сталинской премии лишали (деньги, почти не истраченные, пришлось вернуть). Потому что началась хрущёвская борьба с архитектурными излишествами. Хрущёв, кстати, в юности один из самых активных борцов с опиумом для народа – религией, своих атеистических взглядов никогда не менял…

Магазин “Торгсин” обычно представляют по “Мастеру и Маргарите” Булгакова. На самом деле, все намного сложнее и увлекательнее. Об этой великой государственной спекуляции мы поговорим у первого “Торгсина” на Кузнецком мосту.
Вообще, на этой экскурсии нас будет интересовать золото. О том, что хранилось в банках в районе Кузнецкого моста, подавалось в магазине Фаберже, зарабатывалось на банях и коммерческой недвижимости. Этот район никогда не был жилым, хотя и деловым в полной мере его не назвать. Здесь царил дух авантюризма. И только Государственный банк стоял оплотом надежности и серьезности среди легкомыслия и безумств Кузнецкого моста…

Из рассказа экскурсовода Ирины Стрельниковой: “Русская промышленность, насильственным образом насаждаемая Петром I, первое время развивалась со скрипом, так что ее чахлое существование поддерживали только государственные дотации. Но со временем она выправилась, окрепла и в первой четверти XIX века уже в каких-то областях могла составить конкуренцию европейской промышленности. Но… Русская публика отказывалась в это верить. Вот и приходилось купцам в лавках выдавать русский товар за импортный – иначе никто не брал. «Обман сей, хоть и служил к чести русского фабриканта, но вредил общему делу: успехи наших фабрик оставались закрыты, и всеобщее предубеждение, укоренившееся веками, поддерживалось умышленно у населения. Надлежало рассеять сие оскорбительное для русских предубеждение и явить свету успехи наших русских мануфактур в полном их блеске и величии», – говорилось в описании Первой публичной выставки российских мануфактурных изделий, проходившей в Санкт-Петербурге в 1929 году”.

Знаменитое место загулов и чудачеств московских купцов, обмывавших здесь удачные сделки. И пусть от знаменитого ресторана «Яръ» мало что осталось, зато в глубине парка в целости и сохранности стоит великолепный нарядный особняк, построенный по проекту Л.Кекушева – бывший ресторан «Эльдорадо», а рядом еще один – бывший «Аполло» (их слава когда-то не уступала «Яру»). Здесь же неподалеку – вилла «Черный лебедь» экстравагантного Николая Рябушинского – та самая, где он промотал свое состояние. Кроме того, именно в Петровском парке, в клинике психиатра Усольцева пытались спасти Михаила Врубеля от его страшного недуга – и в благодарность больной художник набросал для клиники эскиз ограды, построить которую взялся сам Ф.Шехтель.

Мы посмотрим недавно отреставрированные императорский путевой дворец и царские покои в старом здании вокзала Твери. И еще уникальный Морозовский городок для 14 тысяч рабочих «Тверской мануфактуры» Морозовых-Абрамовичей. Комплекс состоит из более 50 весьма эффектных строений. Особенно впечатляют корпуса 3-5-этажных краснокирпичных казарм (в том числе знаменитая казарма «Париж») в стиле псевдоготики, переосмысленной в модерне.

В Москве два духовных центра староверов: Рогожское кладбище и Преображенское. Рогожское принадлежит поповцам, Преображенское – беспоповцам. Самое строгое и радикальное течение в старой вере – именно беспоповцы. На Преображенке беспоповская община еще в XVIII веке построила для себя целый «заповедник» – так называемый Преображенский кремль. Об истории этого кремля и кладбища, о староверах, их предпринимательских талантах, о председателе III Государственной Думы и министре Временного правительства Гучкове, о чудаке Елисее Саввиче Морозове (специалисте по Антихристу) и о многом другом поговорим на Преображенском валу. Кроме того, там мы увидим последнее творение архитектора Кекушева.

Единственный остров в Москве славится интересной архитектурой и мрачноватой историей. Отсюда начался самый страшный из московских пожаров, последняя в Европе масштабная эпидемия чумы, здесь случались наводнения не хуже петербургских, совершались казни, отсюда же распространялось пьянство. Ведь именно здесь при Иване Грозном появился первый московский кабак (сначала только для опричников). Кроме того, именно здесь стоит знаменитый Дом на набережной, он же Дом правительства – образец позднего конструктивизма, элитное жилье 30-х годов со своеобразной и до мелочей продуманной инфраструктурой. Он же рекордсмен по количеству репрессированных жильцов…

Основанное в 1771 году в качестве чумного Рогожское староверческое кладбище быстро обросло слободой: с величественными церквями, площадями, жилыми корпусами, производствами, больницами и богадельнями. И стало главным оплотом староверия поповского толка. Гонения Николая I Рогожскую общину только укрепили. Царский указ, фактически запрещавший переход к сатроверам попов из господствующей церкви, преследовал цель уничтожить беглопоповцев? Что ж. Раз нельзя сманивать чужих попов, рогожцы задались дерзким планом обзавестить собственным епископом, чтобы он сам рукополагал в попы. По всему миру были разосланы эмиссары, обширная международная деятельность велась подпольно, под самым носом у гонителей. О, тут целая детективная история! Знаменитые купеческие династии – Морозовы, Рябушинские, Солдатёнковы, Свешниковы, Рахмановы, Шелапутины, фарфорщики Кузнецовы – все они были прихожанами Рогожского кладбища. И об этом мы тоже будем говорить на Рогожке.

Однажды в 30-х годах в Харькове один молодой человек привёл невесту знакомиться с родителями. Барышня была прелестна! Хорошенькая, с умными глазами, открытой улыбкой, одета с большим вкусом, манеры безупречные, начитанна, к тому же играла на фортепиано. Родители жениха забеспокоились: не выйдет ли неприятностей, не из белогвардейской ли она семьи? «Она из Коммуны Дзержинского. Бывшая воровка, — успокоил сын. — Просто их там так воспитывают…»

В один прекрасный день между супругами состоялся разговор, незначительный на первый взгляд, но приведший к важнейшим последствиям для медицины. «Коленька, погляди, у тебя все рукава в запёкшейся крови! Пора сменить сюртук и рубашку, друг мой», — сказала Александра Антоновна. «Ангел мой, недосуг мне думать о мелочах», — как обычно, отбивался Пирогов. Но жена настаивала, и Николай Иванович нехотя подчинился. Заодно уж намылил руки и вычистил щёточкой грязь из-под ногтей. Тут его позвали — снова привезли тяжёлого больного. Операция прошла прекрасно, а рана на этот раз затянулась фантастически быстро. И Пирогов задумался: может, это как-то связано с чистотой рук?

Спасибо Роману Булавко за фотографии с нашей прогулки по староверческой Преображенке золотой осенью 14 октября. Как жаль,что Ромы не было с нами, когда на этой экскурсии несколькими неделями раньше мы встретили живых ламу и альпаку (вот уж чего надо было фотографировать: ламу с альпакой, мимо которых невозмутимо ходят староверы и экскурсанты).

Однажды Чехов задумал роман «О любви». Долгие месяцы он писал, потом что-то вычёркивал, сокращал. В итоге от романа осталась единственная фраза: «Он и она полюбили друг друга, женились и были несчастливы…» Сам Антон Павлович панически боялся жениться. Ему даже снился навязчивый кошмар, что его женили на совершенно незнакомой ему, чужой и нелюбимой женщине, и к тому же за что-то ругают во всех газетах…

Первенцу Дурова едва минуло полгода, когда он заболел оспой. Проводив доктора — тот только и сделал, что велел родителям готовиться к худшему, — Дуров вспомнил, что у него сегодня выступление, и бросился писать директору цирка. В ответ тот прислал распорядителя:
— Извольте идти, не то вас оштрафуют.
— Пусть штрафуют. Не пойду. У меня умирает ребёнок.
Распорядитель вернулся с двумя дюжими полицейскими, и идти пришлось. На арене клоун плакал — публика хохотала, посчитав это трюком. Дуров через силу заставил себя кувыркаться, упал — новый взрыв смеха. Вернувшись домой, Анатоль застал младенца уже мертвым. «Сын клоуна, что за горькая доля!» — восклицал несчастный отец. Впрочем, это был единственный момент, когда Дуров пожалел об избранном пути. Новые дети, собственное искусство, достаток, а главное, успех у публики скоро утешили его.

Ломаете голову над тем, что подарить друзьям на праздник? Покупайте подарочные сертификаты на экскурсии проекта “Совсем Другой Город”!

Один из двух основателей фирмы «Роллс-Ройс» — мистер Ройс, демонстрируя желающим своё чудо, ставил на капот гинею ребром, потом заводил мотор, и монета не падала. В салоне, правда, если прислушаться, можно было различить тихий стук. Оказалось — тикают часы. В 1906 году, когда остальные машины шумели, вибрировали и постоянно ломались (не говоря уж о том, что там не было никаких часов), это казалось фантастикой…

Это была мастерская скульптора, удалось даже прочесть его имя — Тутмес. Здесь было полно осколков статуй: фрагмент гипсового уха, чей-то каменный нос, палец, кусок складчатой юбки. Но вот под обломками показалась округлая сине-зелёная поверхность. Профессор Борхард сметал песок сантиметр за сантиметром. И обнажилась конусовидная корона, а под ней — тонкая золотистая шея. Искусно окрашенный бюст в натуральную величину — совершенно целый! — лежал лицом вниз. Профессор осторожно перевернул его и… «Бессмысленно описывать. Нужно видеть!» — это всё, что смог записать в свой дневник потрясенный профессор. Совершенство этого лица не портил даже «слепой» белок без зрачка — кусочек черного горного хрусталя был почему-то инкрустирован только в правое око царицы. И это стало первой загадкой Нефертити.

В последнее время редко какая экскурсионная группа обходится без ставшего уже привычным типажа: симпатичной девушки с профессиональной камерой. Эти девушки совершенствуются в съемке интерьеров, и, надо сказать, у них очень прилично получается. Вывешивают потом на своих сайтах, в Инстаграм, а, глядишь, через пару лет дело оборачивается изданием собственной книги. На этот раз – подборка фотографий, сделанных фотографом Натальей Шпер в особняке водочника Смирнова.

Сам Луначарский выдал ему мандат: «Товарищ художник Марк Шагал назначается Уполномоченным по делам искусств Витебской губернии. Всем революционным властям предлагается оказывать тов. Шагалу полное содействие». Шагал даже издавал декреты! Вот один из них, от 16 октября 1918 года: «Всем лицам и учреждениям, имеющим мольберты, предлагается передать таковые во временное распоряжение Художественной комиссии по украшению г. Витебска к первой годовщине Октябрьской революции». Это был небывалый, уникальный праздник, совсем не похожий на те, которые когда-либо где-либо устраивала советская власть: дома покрашены белым, а по белому разбегаются зелёные круги, оранжевые квадраты, синие прямоугольники (дело рук Малевича, которого Шагал пригласил из Москвы). Горожане в широкополых шляпах, с бантами в петлицах несут плакаты: «Да здравствует революция слов и звуков!» Какие-то дамы вышли на парад на ходулях. А над официальными учреждениями развевается знамя с изображением человека на зелёной лошади и надписью: «Шагал — Витебску».

Он никогда не писал сам, всегда в соавторстве. Да и скучно было ему, не любившему библиотечной пыли, копаться в мемуарах 200—300-летней давности. Самым частым соавтором Дюма был преподаватель истории Огюст Маке: он работал и над «Тремя мушкетёрами», и над «Графиней де Монсоро», и над «Графом Монте-Кристо». Работа шла так: Маке разрабатывает сюжет, прикидывает главы, а Дюма шлифует черновик, исправляет ходульные сцены, добавляет тысячи деталей, прописывает диалог, вводит второстепенных персонажей. Например, он придумал лакея Гримо. Поговаривали, правда, что молчаливый слуга Атоса нужен был автору в основном для того, чтобы увеличить гонорар. Роман печатался отрывками в газете, а там по традиции платили построчно, невзирая на длину строки. А когда стали платить только за те строки, которые занимали больше половины колонки, Дюма начал вымарывать целые страницы: «Я убил Гримо. Ведь я придумал его именно ради коротких строчек!»

Представляем подборку фотографий, сделанных экскурсантами в Твери 10 июня. Премьера экскурсии прошла хорошо, всем понравилось. Лидер интереса – Морозовский городок. Трущобы для настоящего любителя истории явно интереснее дворцов (хотя во дворцах мы тоже были).

Из протокола допроса старообрядца Поскрякова Ф.С.: «В беседе он мне сказал: «По описанию законов божьих все сбывается, к власти пришел Иуда». Признаете Вы это?
Ответ: Я это отрицаю.
Вопрос: Как же Вы это отрицаете, когда Савкин доказывал Вам то, что Вы не правы и Вы ему на это заявили, что он сам не прав. Был такой разговор?
Ответ: Такого разговора не было. Я с ним говорил, о том, что всё делается по закону Божьему. Каждая власть есть от Бога и что большевики пришли к власти на основании предсказаний библии».