Архивные экскурсии (в настоящее время не проводятся)

На экскурсии поговорим и о типографском предприятии Левенсона, изготовителе полиграфической продукции для железных дрог, московских театров и коронаций, и о Шехтеле и его принадлежности к миру полиграфического дизайна, и о дружбе с Чеховым, и, конечно, об архитектуре модерна.

Первая скульптурная лестница-волна со светильником-медузой, будто поднятой на гребне (прообраз знаменитой лестницы особняка Рябушинского) находится именно здесь. Долгие годы у москвичей не было возможности ее увидеть, как и расположенные в здании камины, лепной потолок-вихрь, стеклянный потолок-фонарь, причудливые люстры и светильники. Сейчас, совсем недолгое время, такая возможность у нас есть.

Из более 80 строений грандиозной Всероссийской Художественно-промышленно выставки 1882 года на Ходынском поле ныне осталось только одно – Царский павильон, замечательная постройка Александра Степановича Каминского в русском стиле. Таких каменных зданий на выставке было два – второе для почты и телеграфа. И их композиционная роль была – контрастировать с основными павильонами выставки, выполненными из стекла и металла, подчеркивая их ультрасовременность.

Причудливые интерьеры Хлудовских (они же Центральные и Китайские) бань — первая большая работа отца московского модерна Льва Кекушева. До этого он, 27-летний выпускник института гражданских инженеров, строил скотобойни да казармы. А тут ему вдруг доверили отделать интерьеры какого-то сказочного дворца, и уж он себя показал. Тем более, что денег заказчицы — наследницы текстильного фабриканта Герасима Ивановича Хлудова — не жалели. Вот отрывок из воспоминаний Николая Варенцова: «Тратят деньги на постройку их без счету, что могут делать только такие богатые люди, как Хлудовы: так, оконченную залу, уложенную плитками, приказывает сломать и вновь переделать на другого цвета плитки, после чего опять приходит и ему вновь не нравится, вновь ломают; архитектор приводит художника-декоратора, который находит, что цвет плиток не соответствует красоте и нужному тону помещения, приказывает опять все ломать и вновь укладывать плитками другого цвета и размера. Таким образом одну из зал пришлось переделывать пять раз»…

Из более 80 строений грандиозной Всероссийской Художественно-промышленно выставки 1882 года на Ходынском поле ныне осталось только одно – Царский павильон, замечательная постройка Александра Степановича Каминского в русском стиле.

Нарком финансов Николай Милютин, затевая строительство ведомственного дома для своих сотрудников, сформулировал техзадание архитекторам так: «Жилая ячейка должна днём служить как кабинет для работы и индивидуального отдыха, а ночью как спальня. Человек будет проводить в этой ячейке около половины своей жизни. Отсюда вытекает требование особого внимания к вопросам эстетики и гигиены при оборудовании и окраске жилых ячеек. Все достижения современной архитектуры и прикладного искусства должны быть мобилизованы для создания здоровой и радостной жизни человека.

Причудливые интерьеры Хлудовских бань — первая большая работа отца московского модерна Льва Кекушева. До этого он, 27-летний выпускник института гражданских инженеров, строил скотобойни да казармы. А тут ему вдруг доверили отделать интерьеры какого-то сказочного дворца, и уж он себя показал. Тем более, что денег заказчицы — наследницы текстильного фабриканта Герасима Ивановича Хлудова — не жалели.

Мы побываем в его фамильном доме, ведущем свою историю с середины XVII века. Палаты дьяка Украинцева, архив Коллегии иностранных дел, учебные классы московской консерватории – этот комплекс сооружений пережил много славных эпох, однако именно П.И. Юргенсону принадлежит заслуга формирования целостного комплекса и особой домашней атмосферы, которая поддерживается здесь до сих пор (экскурсия дружественных экскурсоводов).

Бегом по переходу, от точки до точки, не оглядываясь – давайте сознаемся, что именно в таком режиме мы год за годом пользуемся метро. Спрашивается, для кого тогда были построены все эти подземные дворцы? Для кого трудились лучшие советские архитекторы, создавая всю эту немыслимо сложную по архитектурному замыслу красоту? Давайте, пользуясь праздниками и относительным безлюдьем, проедемся по Замоскворецкой линии, никуда не торопясь, и приглядимся, наконец, внимательно к самым прекрасным станциям второй очереди Московского метрополитена, строившимся в 30-40 годы…

Семейный архитектор Бахрушиных Карл Карлович Гиппиус намучался с этим особняком: заказчик, Алексей Александрович Бахрушин, создатель театрального музея, постоянно вмешивался в разработку проекта. И все же фасад и парадный вестибюль Гиппиусу удалось построить такими, какими он их задумал: под готический замок. Хотя особой его гордостью было крыльцо в стиле ар-нуво, нещадно раскритикованное Федором Осиповичем Шехтелем. И, к величайшему огорчению архитектора, Бахрушин это крыльцо сломал, пригласив построить новое именно Шехтеля.

Бегом по переходу, от точки до точки, не оглядываясь – давайте сознаемся, что именно в таком режиме мы год за годом пользуемся метро. Спрашивается, для кого тогда были построены все эти подземные дворцы? Для кого трудились лучшие советские архитекторы, создавая всю эту немыслимо сложную по архитектурному замыслу красоту? Давайте, пользуясь праздниками и относительным безлюдьем, проедемся по Замоскворецкой линии, никуда не торопясь, и приглядимся, наконец, внимательно к самым прекрасным станциям второй очереди Московского метрополитена, строившимся в 30-40 годы…

Пользуясь праздниками и относительным безлюдьем, мы проедемся по Сокольнической линии от «Парка культуры» до «Чистых прудов» и приглядимся внимательно к первым станциям первой очереди московского метро, этим подземным дворцам в прихотливом стиле ар-деко.
Внимание! Весь сбор с этой экскурсии идет в пользу реставрации вывески «Аптека» 20-х годов на Малой Бронной.