Видеоэпизоды экскурсий

Особняк купцов Тарасовых – первое строение в Москве в стиле неоренессанса. Дом воспринимался современниками как нарядный иностранец, случайно оказавшийся на улицах Москвы. Но для новых московских жителей – армян Тарасовых, недавно разбогатевших и перебравшихся в Первопрестольную из Армавира – это был шанс громко заявить о себе. Впрочем, дом поражал не только тем, как он выглядел снаружи, но прежде всего тем, что можно было увидеть внутри.

Мы в Москве, в отличие от Петербурга, привыкли больше к купеческим особнякам с их роскошью и вечной стилизацией под архитектуру прошлых веков. Аристократические особняки в Москве редки, но тоже есть. Один из них – особняк Святополк-Четвертинского, представителя самых сливок великосветского общества

Экскурсия в особняк Святополк-Четвертинского. Он же ресторан Центрального Дома Литераторов, вотчины советских писателей.

Из рассказа экскурсовода Ирины Стрельниковой: «Русская промышленность, насильственным образом насаждаемая Петром I, первое время развивалась со скрипом, так что ее чахлое существование поддерживали только государственные дотации. Но со временем она выправилась, окрепла и в первой четверти XIX века уже в каких-то областях могла составить конкуренцию европейской промышленности. Но… Русская публика отказывалась в это верить. Вот и приходилось купцам в лавках выдавать русский товар за импортный – иначе никто не брал. «Обман сей, хоть и служил к чести русского фабриканта, но вредил общему делу: успехи наших фабрик оставались закрыты, и всеобщее предубеждение, укоренившееся веками, поддерживалось умышленно у населения. Надлежало рассеять сие оскорбительное для русских предубеждение и явить свету успехи наших русских мануфактур в полном их блеске и величии», — говорилось в описании Первой публичной выставки российских мануфактурных изделий, проходившей в Санкт-Петербурге в 1929 году».

Видеофрагмент экскурсии Ирины Стрельниковой в особняк Стахеева с роскошными и довольно прилично сохранившимися интерьерами. Да и история, связанная с особняком, занимательная. В частности, именно сюда после гибели Саввы Тимофеевича переселилась его вдова, Зинаида Григорьевна Морозова, и здесь пережила еще одну семейную драму.

Видеоотрывок из экскурсии Ирины Стрельниковой. Иногда сама архитектура может не хуже мемуаров рассказать о владельцах здания, если уметь ее читать. Палаты Аверкия Кириллова — это как раз тот случай.

Когда с Толстым произошли все эти метаморфозы, пианист Антон Рубинштейн давал в Москве концерты. Лев Николаевич, обожавший музыку вообще и в исполнении Рубинштейна особенно, выбросил свой билет со словами, что искусство — роскошь и грех. И слег с нервным припадком, потому что на самом деле мучительно желал быть на концерте. Рубинштейн, услыхав про все эти терзания, сам, незваный, приехал к Льву Николаевичу и играл для него целый вечер, чем несказанно утешил графа.

Фрагмент экскурсии Ирины Стрельниковой и проекта «Совсем Другой Город»: «По Верхним Садовникам». На стрелке Болотного острова, у здания Императорского Московского яхт-клуба говорим о его командорах — водочниках (и коньячниках) братьях Шустовых.

Эпизод программы «Искатели. Сокровища Хлудовых» телеканала «Культура». Но основной рассказ Ирины Стрельниковой о том, как Хлудовым удалось заработать свои миллионы — на экскурсии в Хлудовские бани.

Заклятым конкурентом «Эйнема» был Торгового дома «Абрикосов и сыновья». Между фирмами разгорелась нешуточная борьба в области рекламы и маркетинга – причем конкурировать они, уже под именами «Красный октябрь» и «Бабаевская фабрика», продолжили и после национализации в 1917-м.

Большие церкви, построенные рогожанами в первые десятилетия, нельзя было толком использовать – без епископа их некому было освятить. По сути Покровский и Христорождественский соборы оставались хоть и очень большими, но часовнями — в алтарях литургии не совершались. Казалось бы, зачем тогда так тратиться на строительство храмов? Но старообрядцы привыкли не упускать случая. Открылось окно возможностей – быстро строй, потому что скоро окно возможностей закроется, и даже когда найдется, кому освятить собор – освящать будет нечего.

Как всегда, наибольшее оживление и смех вызвал рассказ о выходках купцов: лесковская титаномахия, сильный ход Саввы Тимофеевича, купец Агеев со своим шампанским, истории про «Шансонеточку с гарниром», «Похороны русалки» и «Рояль-аквариум», (всем всегда жалко рояль, который, конечно, не улучшается, когда под крышку ему зальют литров 100 шампанского). Ну и, конечно, прейскурант цен на порчу имущества…

Николай Дмитриевич Стахеев принялся тратить деньги без счёта, как только получил своё громадное наследство. И особняк был ещё не самой безумной из его трат. Проигрыш Стахеева в казино Монте-Карло за 1908 год — 15 миллионов рублей. Да строительство Ливадийского дворца для царской семьи обошлось много дешевле — 4 миллиона. Впрочем, особняк на Новой Басманной мог бы поспорить с любым дворцом.

Австрийцы, жившие в Москве, отмечали здесь день рождения императора Франца-Иосифа. Французы приезжали в «Мавританию» в день взятия Бастилии. Ну а русские любили перемещаться из павильона в павильон, всюду выпивая и закусывая – это называлось «ходить по всем церквам». Ведь Петровский парк был местом разгульным. Сюда ехали на лихачах, на русских тройках, гремя бубенцами. Ехали ради того, чтобы, как бы сейчас сказали, оторваться по полной.

«Совсем Другому Городу» близка идея домашних театров. Ведь на своих экскурсиях мы часто рассказываем о таких. Блок свою Любочку Менделееву полюбил, когда они в Шахматово ставили любительский спектакль. У купцов Алексеевых постоянно устраивали домашний театр, и кончилось это тем, что один из Алексеевых взял псевдоним Станиславский, подружился с Немировичем…

Говорим об инфраструктуре Дома на набережной – он же дом работников ЦИК-Совнарком, настоящий город в городе, самый престижный, комфортабельный и технически оснащенный в 30-х годах ХХ века. О репрессиях тут не говорим (говорим позже).