Записка о русском расколе, составленная Мельниковым (будущим Печерским)

Тема староверов, о которых изрядно подзабыли к XIX веку, а в 1840-х годах вдруг вспомнили, одно время сильно волновала революционеров. В староверах им чудилась сила, способная смести самодержавие. Во всяком случае, этих стихийных, но упорных оппозиционеров власти, по мнению Герцена, Огарева и Бакунина, обретавшихся в Лондоне, следовало изучить. Сотруднику герценовской Вольной русской типографии — Василию Ивановичу Кельсиеву удалось добыть секретные материалы Министерства внутренних дел, плод деятельности тайной полиции по борьбе с расколом. Таким образом появился на свет интереснейший четырехтомник — «Сборник правительственных сведений о раскольниках». В первом выпуске обращает на себя внимание прежде всего Записка, составленная чиновником особых поручений Мельниковым (будущим писателем Мельниковым-Печерским, чьими романами из раскольничьей жизни «В лесах» и «На горах» зачитывался сам император Александр III).

В Министерство внутренних дел Мельникова устроил друг — Владимир Даль (тот самый составитель толкового словаря). И именно как знатока раскола. Ещё служа чиновником особых поручений при Нижегородском губернаторе, Мельников основательно изучил тему, и успел получить опыт практической борьбы с верующими неправильно. Историк, знаток древних рукописей, при этом опытный дознаватель — казалось бы, идеальная кандидатура для МВД на эту роль. Однако не все были довольны докладами Мельникова — слишком много сочувствия по крайней мере староверам-поповцам сквозит в его докладе, сделанном для великого князя Константина Николаевича — младшего брата царя-освободителя Александра II и главного мотора всех его либеральных реформ (впрочем, увы, так и не распространившихся на послабления староверам). Кельсиев в предисловии к своему сборнику пишет: «О сочинениях, вошедших в этот выпуск, мы заметим следующее. Авторы их, чиновники министерства внутренних дел, сделали все чтобы очернить раскольников перед правительством. Только г. Мельников (Печерский) снисходительдей других смотрит на дело. Остальные отыскивают каждый двусмысленный факт, который может бросать тень па сектаторов, придают ему особенную важность и намеренно выставляют его на вид.
Записка г. Мельникова, «О русском расколе», сносней всего, что мы имеем в руках. Она была составлена для в.к. Константина Николаевичам 1857 г. по поручению Ланского. Константин Николаевич очень горячился в секретном комитете по делам о раскольниках, голос его имел на прочих членов огромное влияние, а сам он не знал, что такое русский раскол. Следовательно, эта записка имеет совершенно официальное значение: она выражает взгляд на дело министра внутренних дел. Это чрезвычайно смешно. Правительство, спасая православие от всяких ересей, не имеет ни малейшего уважения ни к православному духовенству, ни к православным святым (напр. к Дмитрию Ростовскому), ни к догматам православного исповедания». Впрочем, как и Липранди, чей доклад мы тоже приводим в рубрике «Библиотека», Мельников сочувствует только поповцам, беспоповцы для него — безусловные враги государства.

Перевод на русскую орфографию — мой. Ирина Стрельникова

Записка о русском расколе, составленная Мельниковым для в.к. Константина Николаевича по поручению Ланского

Расколы и ереси, в России существующие, можно разделить на три главные разряда:

1)      Раскол поповщинский (старобрядцы), возникший в половине XVII столетия вследствие несогласия значительного числа духовных и светских лиц принять исправления книг и обрядов, сделанные патриархом Никоном.

2)      Беспоповщина, начало которой относится к XIV стол. (Стригольники), а настоящее образование и развитие ко времени исправлений, совершенных Никоном. Среднее между поповщиной и беспоповщиной — Спасово согласие, образовавшееся в конце XVII века, по характеру своему ближе подходит к беспоповщине; но некоторые отрасли весьма близки к поповщине.

3)      Ереси начало которых восходит даже до времен принятия христианской веры в России. Видоизменения их появлялись в разные времена. Ныне существующие ереси разделяются на два главные отдела: а) молоканство и б) пророчествующие.

Ереси и даже беспоповщина образовались вследствие идей, занесенных в Россию извне. Но раскол поповщинский есть чисто Русский, самобытный раскол.

Этот Русский раскол, т.е. поповщина разделялась на 4 ветви: а) Ветковское или Рогожское согласие, иначе перемазанцы; б) диаконовщину; в) Лужковское согласие или Тайную Церковь; и г) Сусловское согласие. В последнее десятилетие все эти ветви очень сблизились, что кажется можно безошибочно отнести к влиянию учредившейся в течении этого периода Белокриницкой лже-митрополии, находившейся в Австрийских пределах, и поставляемых ею для России лже-епископов. Этим путем поповщина получила самобытную организацию, сосредоточенную вне пределов России. Конечно, некоторые из последователей поповщины не признают правильности лже-епископов, но таких немного, и вероятно число их с каждым годом будет уменьшаться. Эта секта, самая многочисленная, отличается от других тем, что имеет твердую внутреннюю связь; теперь она едино стадо и у нее един пастырь, лже-митрополит Бело-криницкий.

Оставляя другие расколы и ереси, малочисленные по своим последователям сравнительно с старообрядцами или поповщиной, но более или менее вредные в государственном отношении и противные учению истинной веры, — обратимся исключительно к старообрядцам (поповщина, беглопоповщина), противящимся более лицам, нежели истинам веры православной.

В церковном отношении поповщинский раскол (старообрядцы) едва ли даже может правильно назваться расколом. Последователи его, имея то же исповедание веры, как и православные, безусловно признают все каноны и уставы восточной кафолической церкви и совершают те самые обряды, которые до 1654 г. совершала вся Россия и которые потом, с 1800 года, предоставлено открыто совершать единоверческим священникам; в подкрепление чего сами православные митрополиты и епископы, когда они служат в церквах единоверческих, совершают эти обряды.

Отличие поповщины от православных состоит в следующем:

1)      Поповщина требует безусловного исполнения всех до единого правил апостольских, соборных (7 вселенских и 9 поместных соборов) и св. отец. Сии правила признаются ими вечнодействующими и с течением времени не подлежащими ни малейшим изменениям, потому что они писаны духом святым.

Церковь православная содержит те же правила, почитает их писанными духом святым и потому вечнодействующими и неизменяемыми, но в последние 138 лет отменила некоторые из них и продолжает отменять распоряжениями св. синода, частию по высочайшим соизволениям, а частию по синодальным журналам, не восходящим на усмотрение власти императорской.

2)      Последователи поповщины совершают богослужение по обрядам, утвержденным первыми пятью всероссийскими патриархами, и держатся книг того перевода, который существовал при сих патриархах. Православные совершают службу по книгам, исправленным шестым патриархом Никоном.

3)      Последователи поповщины отправляют службу строго по уставам, содержимым церковью; но так как уставная служба продолжительна, то православная церковь дозволила некоторые сокращения в ней, скорый напев и т.п.

4)      По православным преданиям святые иконы должны быть писаны по так называемым подлинникам (книга, составленная еще в Византии) и изображаемые на них угодники должны быть представлены чертами строгими, в положениях спокойных и без малейшего на лицах выражения земных страстей, помыслов и характера, который имели в жизни своей изображаемые лица (школа византийская). Такие только иконы и почитают старообрядцы, а православные почитают иконы и итальянской школы.

5)      Так как старообрядцам, даже и при дозволенных попах, воспрещено было иметь антиминсы и, следовательно, совершать литургию, то они для освящения запасных даров совершали литургии тайно; иногда разными недозволенными способами приобретали и даже похищали старинные антиминсы, а наконец стали получать св. дары, антиминсы, миро, попов и даже архиереев из Белой Криницы.

6; Последователи поповщины, строго преданные старине и Русской народности, исполняют все постановления православной церкви, относящиеся до частного быта.

Единоверцы отличаются от последователей поповщины в том только, что сии последние не желают подчинить себя и попов своих благословению и духовной власти православных архиереев, на что согласились единоверцы. В основание этого сопротивления последователи поповщины приводят следующее:

По правилам апостольским, вселенских и поместных соборов и св. отец весь клир церковный должен иметь не токмо единомыслие веры, но и единство обряда. По сему они считают противным своей совести подчиниться епископам, совершающим обряды другие, нежели какие они и попы их совершают.

Так говорят об этом последователи поповщины:

«За содержание книг и обрядов, бывших до Никона, Московский собор 1667 года наложил на предков наших анафему с таким прибавлением, что скорее весь чин и порядок природы изменится, чем проклятие это снимется (соборный свиток); но высочайше утвержденными правилами митрополита Платона 1800 года единоверцам разрешено совершать обряды по книгам первых пяти патриархов, лишь бы только подчинились они великороссийским (то есть православным) епархиальным архиереям. Сии архиереи и сами, служа в церквах единоверческих, совершают обряды, проклятые собором 1667 года».

Чин и порядок природы не изменились, а проклятие снято. Что же это значит? Спрашивают последователи поповщины.

«Значит это то, — говорят они, — что или собор 1667 года сделал постановление неправильное, ибо оно отменено через 133 года, или архиереи православные, служащие в единоверческих церквах по нашим обрядам, подлежат анафеме, наложенной собором 1667 года.

«А Павел Апостол сказал: подобает убо быти епископу непорочную единые жены мужу; жена же епископа церковь, которую пасет он и с которою венчается при посвящении, так что при этом обряде воспеваются те самые песни, которые поются и при таинстве брака. Как же у епископа стало две жены: церковь великороссийская и церковь единоверческая?

Епископ, сегодня совершающий божественную службу по обрядам Никона, а завтра по обрядам, проклятым собором 1667 года, не есть ли муж двоедушен, каковому, по правилам апостольским, соборным и св. отец, не подобает быти епископу.

Можно-ли спастись под духовною властью двоедушного епископа, мужа двух жен?

Мог ли один митрополит Платон сложить соборную клятву, наложенную тремя патриархами и целым сонмом святителей? Не мог. И самый святой синод не мог, ибо хотя он и собор, но собор меньший, в котором не заседает ни одного патриарха. И даже, если бы чин патриаршеский в великороссийской церкви сохранился, то и патриарх Московский с собором Русских епископов не мог бы снять клятвы 1667 года, наложенной собором, в котором, кроме патриарха Московского, заседали еще два старейших его патриарха и в том числе судия вселенной, кир Паисии, папа и патриарх Александрийский.

Говорят нам: «Не подобает вам, мирским людям и мужикам, о таком духовном деле рассуждать. Да ведь у нас пастырей законных нет, потому нет — что хоть мы и просим их, да нам их не дают. Кому же за нас говорить? А великороссийских пастырей слушать не можем: они не наши пастыри и в этом деле становятся судьями своего дела».

Так говорят последователи поповщины. В этом и заключается причина того неуспешного восприятия единоверия, на которое государь император изволил обратить особое внимание.

К сожалению, пастырями православной церкви все эти доводы раскольников до сих пор не опровергнуты с такой силою, чтобы те сознали свое заблуждение и правоту церкви православной.

Достойно замечания, что раскол поповщинский, совершенно единомысленный с нами в вере и отличающийся от единоверцев единственно тем, что не признает над собою главенства наших архиереев, во все времена подвергался несравненно большим стеснениям и гонениям, нежели вредные секты, на пр. молоканы, хлысты, скопцы и т.д.(1)

Образование и развитие поповщины, сего чисто Русского раскола, совпадает с эпохою появления и водворения у нас европейских нововведений в государственном устройстве и народном быте. Нововведения эти начались при царе Алексее Михайловиче и решительно приняты при Петре великом; Русской раскол также начался при Алексее Михайловиче, а развился и укрепился при Петре великом. По мере уклонения правительства от Русской народности, усиливался и раскол. Раскольники, называющие себя старообрядцами, в церковном отношении и гражданском смысле старообрядцы. Словом, поповщинский раскол есть оппозиция старины против нововведений правительства, которое, по неотразимой силе исторического хода событий, должно было уклониться от застарелых обычаев, чтобы вывести Россию из китайского застоя. Раскольническая оппозиция действует во имя веры; явление, вполне соответствующее духу Русского народа, и не первое в Русской истории. Оппозиция, составившаяся против неуважавшего старины, любителя нововведений Иоанна III, восстала на папского легата, приехавшего в Москву с супругой Иоанна, и на Новгородских еретиков, которые находились в самом семействе государя. Народная оппозиция, составившаяся против ненациональности правления Лжедимитрия, погубила его во имя веры. Минин и Пожарский, ставшие во главе народа, ополчившегося против ненационального правительства, провозгласили, что действуют за дом пресвятой богородицы.

Нельзя не заметить, что образование поповщинского раскола было с одной стороны следствием интриг двора царя Алексия Михайловича. Этот государь взошел на престол 15 лет и, отличаясь благодушием и благоразумием, не имел крепкой воли и с самого начала царствования подпал под влияние любимцев. Образовались партии; одна была за старый порядок вещей, другая за нововведения, начавшие входить в Россию. Среди этих партий явился человек необыкновенный: поповский сын, мордвин родом, он отличался быстрым умом, непреклонною силою воли и всеми качествами человека государственного. То был Никон, которому государь оказывал такую доверенность, что, сделав его патриархом и даровав титло великого государя, поставил его выше всех людей того времени и тем возбудил в царедворцах зависть и недоброжелательство к своему любимцу. Никон стоял за новый порядок вещей и, не ограничиваясь нововведениями в гражданском устройстве государства, принял намерение исправить церковные обряды и перевод богослужебных книг. Под влиянием своей непреклонной воли, он принялся за это дело, не помышляя о последствиях. Исправляя книги, он исправил их далеко не до такой степени, чтобы они могли считаться непогрешимыми против подлинников.

Ныне употребляемые православною церковью песни столь же дурно переведены,(2) как и песнопения, употребляемые раскольниками; а народом как те, так и другие плохо понимаются. Особенной надобности в исправлениях не было. Никон хотел только пощеголять званием грамматики и греческого языка, и это щегольство породило в России опасную, до ныне снедающую ее язву, представляемую расколом.

Против Никона были все царедворцы: не против его нововведений, к которым были совершенно равнодушны, а против него самого, против царской к нему доверенности. Не зная, как погубить врага своего, бояре воспользовались несчастною страстью его щеголять нововведениями и распустили в народе молву, что Никон вводит в России новую веру и губит старую.(3) Молва быстро распространилась по России и народ возненавидел Никона, будучи возбуждаем своими попами, которые тоже ненавидели патриарха за его строгость к испорченному в нравственном отношении духовенству того времени. Между тем, царедворцы успели поколебать доверенность государя к патриарху; дошло дело до того, что в Москве были собраны два патриарха восточные с сонмом святителей судить Никона. Народ ожидал, что собор, осудив патриарха, осудит и его нововведения, но к изумлению узнал, что продажные греки, низложив Никона, утвердили все его исправления, о которых, впрочем, и судить не могли, ибо не понимали по-русски.(4) Изумлялся народ, и тем сильнее было его изумление, что все царедворцы, имевшие целью одну только гибель Никона, равнодушно и беззаботно признали все исправления Никона собором утвержденные.(5) Грозная анафема провозглашена была на всех придерживающихся тех обрядов, которые за 12 перед тем лет содержала вся Россия, от царя и патриарха до последнего нищего. Народ заговорил, и стали доходить до царя челобитные, в которых старообрядцы, излагая отступления Никона от старых обрядов, просили для себя дозволения свободно отправлять богослужение по старым книгам. Челобитные грозно отвергались, старообрядцы строго преследовались, терпение их истощилось и вспыхнул Соловецкий бунт.(6) После девятилетних усилий успели кое-как подавить это возмущение, но в то время, как усмиряли раскольников на отдаленном острове Белого моря, раскол распространился и укрепился внутри России и укоренился в самой Москве. Беглецы Соловецкие сделались основателями скитов Керженских, Чернораменских и в Поморье. Раскол усиливался, требования последователей его упорно отвергались, и через шесть лет по усмирении бунта Соловецкого, начались бунты стрелецкие, во время которых раскольники с буйством проникли в грановитую палату пред лица малолетних царей и царевны правительницы. Правительство было в необходимости выказать слабость свою перед этой пьяной и буйной толпою, потому что и народ, и войско сочувствовали ей.

Железная воля Петра Великого положила конец бунтам раскольников, но не истребила раскола. Напротив, в царствование сего государя он чрезвычайно усилился. Историческое развитие нашего отечества довело его в XVII столетии до того, что Россия неминуемо должна была принять условия жизни европейской, сбросить с себя татарские обычаи, вкравшиеся в жизнь русскую в несчастные времена монгольского ига, и заменить новыми формами запоздалые государственные формы умершей Византии, внесенные в русскую жизнь первыми государями нашими. Преобразования такого рода вводились исподволь, постепенно. В конце царствования Алексия Михайловича, особенно же при Феодоре Алексеевиче и государственный, и частный быт изменились уже во многом. Петр I захотел разом покончить с чуждыми нам татарскими и византийскими обычаями. Нововведения Петра, его указы брить бороды и носить немецкое платье, чуждые русскому уху названия лиц и действий администрации, ненациональность многих правительственных лиц, а главное уничтожение патриаршества и публичные насмешки над этим саном в лице Зотова и Бутурлина: все это не могло остаться без последствий и раскол сделался решительною оппозицией Петровского правительства. До сего времени, особа царя для раскольников была священна, но на Петра Великаго они стали смотреть, как на антихриста.(7)

Петр великий видел в противниках его нововведений врагов отечества и потому употреблял против раскольников меры жестокие. Но эти меры раскола не уничтожили, а только усилили фанатизм раскольников: они стали сожигать себя, морить голодом, огромные толпы их бежали с Булавиным и Некрасовым в Турцию и переселялись в Польшу. Большинство русских, неохотно принимавшее Петровские нововведения, питало некоторое сочувствие к раскольникам как остававшимся в России, так и к тем, которые покидали родную землю и гробы отцов, чтобы сохранить родную старину и веру предков.

При Петре началась по его повелению полемика духовенства православного с раскольниками, но эта полемика вместо пользы принесла вред. Когда раскольники прочитали ругательства на двуперстное перстосложение, которое Дмитрий Ростовский и другие православные пастыри называли в печатных книгах и армянским кукишем, и чертовым преданием, и другими подобными именами, то конечно не могли получить доверенности к убеждениям такого рода. Когда же, за неимением подлинных доказательств о древности трехперстного сложения и других Никоновских нововведений, решились прибегнуть с согласия Петра I к неизвинительной хитрости, к составлению подложного деяния небывалого собора на Мартина Армянина, — тогда раскольники потеряли всякое доверие к православным пастырям. Со старого пергамента соскоблили (и довольно неискусно) прежние письмена и почерком XVIII столетия, новым языком написали на нем деяние, бывшее, будто бы, в 1157 г. Этот палимпсест напечатан при книге Нижегородскаго архиепископа Питирима «Пращица» и по распоряжению правительства был показываем всенародно для удостоверения раскольников.

Но раскольники русскую историю, русский язык и русскую палеографию знали несравненно лучше составителей подложного манускрипта. В глухих лесах Керженских, Александр дьякон, основатель секты Дяконовщины, разобрал около 1720 года это деяние так, что критический разбор его сделал бы честь и современному археологу. Приводя в свидетельство множество древних летописцев, Александр дьякон неопровергаемо доказывает анахронизмы деяния и, наконец, сочинениями самого Димитрия Ростовского, при посредстве которого, будто бы, было отыскано это деяние в Киеве, доказывает, что бывшие на небывалом соборе великий князь Ростислав и митрополит Константин не были современниками. Затем Александр делает разбор филологический, разбирает слова и выражения деяния, сравнивает их с древними памятниками и неопровержимо доказывает самый грубый подлог. Потом он доказывает, что в палимпсесте и почерк нов, и чернила новы, и переплет не такой, какие бывали в старину, и краев обрезание, и наконец, прямо говорит, что под новым письмом местами видно старое. «Мы не за упорство нерассмотрительное, — заключает Александр, — не можем увериться оному деянию, но самое оно во многом подает нам вины сумнения». После такого критического разбора, подложное деяние запечатали царской печатью и спрятали в синодальной типографской библиотеке. Даже Карамзину, чрез сто лет после подлога, сего палимпсеста не показали. Историограф наш высказывает решительное сомнение в подлинности этого акта и говорит, что он действительно хранится в синодальной библиотеке под N 518, «но запечатан» (И.Г.Р.П. пр. 415).

Такое неосторожное действие не могло не произвести сильного впечатления на раскольников; и до сих пор у них есть множество списков Александрова разбора, который хотя и был прислан к Питириму и представлен Петру великому, но доселе остался со стороны православной церкви без ответа. Только в позднейшее время, в 1849 году, Игнатий архиепископ Воронежский в своей «Истории о расколах» представил опровержение разбора Александра и слов Карамзина, но эти опровержения до того слабы и ненаучны, что распоряжение об изъятии книги преосвященного Игнатия из продажи было весьма благодетельно, ибо попавшиеся к раскольникам экземпляры возбудили уже по некоторым местностям новые толки и насмешки над защитником деяния.

Другой вред, от полемики произошедший, состоял в том, что писанные раскольниками по повелению правительства «Ответы» утвердили в них спокойное логическое убеждение в правоте их верований, тогда как прежде они имели одно лишь фанатическое убеждение. Ответы Александра дьякона сделались сводом убеждений поповщины; ответы Поморские — сводом убеждений беспоповщины. Ни те, ни другие основательно не опровергнуты, и раскольники придали им авторитет, равносильный авторитету творений св. отец.

Раскольники, преследуемые в первой половине XVIII столетия, платившие двойные подати, носившие особое платье, откупавшие у правительства свою бороду, не имевшие права жить в городах, лишенные всех почти гражданских прав, усиливались более и более, и не находя в отечестве спокойствия, бегали толпами за границу, унося с собой большие капиталы. Чтобы понять, как сильны были эти побеги, достаточно сказать, что из Нижегородских келейных раскольников в 46 лет (1716 —1762) бежало 7/8 населения.(8) Пытались вооруженной силой возвращать их в отечество из ослабевшей Польши (в 1733 г.); но эта мера не имела ожидаемого успеха: на разоренных местах сотен раскольников, прогнанных в Россию, являлись поселения новых тысяч сектаторов, лишь только войска наши выходили из пределов королевства Польского.

Со времен Петра III начинаются отменения стеснительных постановлений. В конце 1762 года последовал указ императрицы Екатерины, призывавшей беглых раскольников в отечество, но на этот указ нельзя, однако, смотреть как на меру государственную, собственно расколом вызванную. Он последовал в то время, когда началась колонизация иностранцев в Россию.

В указе 14 Декабря 1762 года раскольники призывались вместе с иноземцами. Замечательно, что и тем, и другим самые земли были отведены в одних и тех же местностях: в Саратовском Заволожье, а потом в Новороссийском Крае.

Число выселившихся раскольников было значительно, ибо, вызывая их в отечество, правительство, кроме всепрощения, разрешения носить бороды и ходить не в указанном платье, предоставило им избирать род жизни по их желанию.

Вскоре за тем последовали указы, имевшие целью уже прямо успокоение умов раскольников посредством дарования им гражданских прав, которых они были дотоле лишены. Сюда относятся указы 1769 года о даровании им права судебного свидетельства, 1782 г. об уничтожении двойного оклада и 1785 г. о дозволении им быть избираемыми в общественные должности.

Самым важным последствием сих распоряжений правительства было водворение раскольников в городах, не исключая и столичных, тогда как прежде они не имели на это права. Быстро развились капиталы в руках раскольников, что следует отнести вообще к отличающей их домовитости и бережливости, а в особенности к той внутренней связи, которая скрепляет их. Достоверно, что в XIX столетии значительная часть Русских капиталов оказалась у раскольников.

За дарованием раскольникам прав гражданских последовало дарование им права свободного отправления их обрядов. Виновником сего действия, долженствовавшего успокоить умы огромного числа русских подданных, был князь Потемкин-Таврический. По его ходатайству в 1782 г. дозволено было в Новороссийском Крае раскольникам свободное богослужение и разрешено им иметь своих попов. Это было началом единоверия, правила которого были утверждены в 1800.

Успехи единоверия ее были значительны, и замечательно, что до 1800 года присоединение к единоверию, еще не организованному, было несравненно сильнее, чем впоследствии. Так, в самом гнезде и рассаднике поповщины, в Нижегородской губернии в начале царствования императора Павла тысячи человек приступали к единоверию, в Черниговской губернии тоже, но после 1800 года единоверие таких успехов не имело. Такое слабое развитие должно отнести к следующему:

1)      Раскольники ожидали, что кроме священников им дадут и архиереев единоверческих, но ошиблись в своих ожиданиях; а что им была подана к тому надежда, доказывается тем, что до 1800 года дело единоверия шло успешнее, нежели по утверждении правил митрополита Платона.

2)      Митрополит Платон не согласился простить бывших у раскольников беглых попов и дозволить им отправлять богослужение.

3)      Единоверие признано было, так сказать, переходною церковью, средством сближения раскольников с Велико-российскою церковью, и потому при дозволении поступать в единоверие раскольникам строго воспрещалось переходить в оное тем, которые, будучи раскольниками, пишутся православными в книгах, ведущихся священниками, а также и тем, которые по бумагам значатся православными. Таких теперь около 9/10 всей массы раскольников.(9)

Поэтому раскольники церковь единоверческую считают неправильно образованною, т.е. не имеющею архиереев, непрочною, ибо правительство смотрит на нее как на меру переходную. Они называют ее ловушкою.

В царствование императора Александра I раскольники продолжали пользоваться гражданскими правами, дарованными им Екатериною II. Свобода богослужения также оставалась ненарушимою; запрещались и преследовалась только действия фанатизма и изуверства. Раскольники поповщинской секты имели своих попов, на которых указом 1803 года велено было гражданским начальникам смотреть сквозь пальцы, а в 1822 г. им дозволено гласно иметь священников.

С 1827 года, начались отмены постановлений, сделанных при Екатерине II и Александре I. Было постановлено остававшихся у раскольников попов не преследовать, но новых не дозволять. Молитвенные здания вновь не строить и ветхих не чинить, а в случае каких-либо поправок уничтожать. Многие сотни молитвенных зданий были уничтожены; десятки тысяч икон, сего древнего достояния прадедов были отобраны; огромную библиотеку можно составить из богослужебных и других книг, взятых в часовнях и домах раскольников, и не всегда вредных по своему содержанию.

Такие изъятия книг, икон и других богослужебных принадлежностей из употребления раскольников делались и делаются без надлежащего основания, и рассматриваются духовными консисториями или небрежно, или без всякого значения дела, что производит сильное и, нельзя не сознаться, справедливое недовольство раскольников. У них отбираются так называемые запрещенные вещи; духовные консистории, определяя степень вреда каждой из них, обращают обыкновенно внимание на три обстоятельства:

1)      Употребляются ли те книги и образа в православных церквах? Если не употребляются, их не возвращают, хотя эти самые книги дозволены единоверцам, и архиереи, служа в единоверческих церквах служат по этим самым книгам.

2)      Нет ли на иконах старинного перстосложения, которое находится на всех иконах единоверческих и на всех древних, особенно чтимых иконах церкви православной?

3)      Нет ли орфографических ошибок против той грамматики, по которой преподается в семинариях? Таким образом, весьма часто отбираются и гибнут в консисторских подвалах древние рукописи, старинные иконы и другие драгоценные для науки остатки нашей старины, ибо в глазах духовенства все, что писано не по-никоновски или несогласно с орфографией, которой учат в семинариях, составляет величайшую ересь. С другой стороны, при рассмотрении действительно вредных книг консисториями, они по причине того же невнимания или невежества возвращают их владельцам, и своим бессознательным приговором вовлекают гражданские начальства в неправильные действия, так, что иногда некоторые из вредных по содержанию книг и другие подлежащие запрещению предметы назначаются в публичную продажу для пополнения казенных издержек при производстве следствий. Вообще, при отобрании и рассмотрении раскольнических книг и вещей обращается внимание не на содержание, а только на одну форму.

Таким образом, не принося никакой существенной пользы, такого рода преследования только раздражают раскольников, которые смотрят на эти действия, как на хищения сильного, и кроме того, иногда распространяют в народе действительно вредные сочинения.(10)

 

В последние 15 лет стеснительные меры против раскольников стали усиливаться. Сначала было воспрещено им давать награды, потом, во время ревизии 1850 года жен их велено записывать в отдельных от них семействах, а детей считать незаконнорожденными. С 1853 года эти стеснения еще более увеличились: часовни раскольников, построенные и снабженные драгоценными иконами на их счет и, следовательно, составлявшие их частную собственность, правительство стало отбирать и отдавать единоверцам; не только попов, но и важных по своему влиянию мирян без суда и следствия посылать в ссылку; потом раскольникам запрещено записываться в купцы, чем сравнили их с мещанами, подвергли их рекрутской очереди и возможности телесного наказания. Такому ограничению прав подпали значительные капиталисты, лица торговых домов, начавших свои обороты с самого издания городового положения, люди, фабричная и торговая деятельность которых кормила и кормит сотни тысяч подданных империи. Наконец, стали смотреть на раскольников, как на заговорщиков, нарушителей спокойствия государственного; целые селения в полном их составе подчинены невыполнимому надзору полиции; систематическое соглядатайство за их поступками повергло в уныние и отчаяние огромное число русских людей, виновных только в том, что они признают противу совести подчиниться главенству епархиальных архиереев, ибо все прочие обряды, соблюдаемые ими, дозволены в церквах единоверческих. Таким образом, для внешней формы жертвуется спокойствием огромного числа подданных империи. Кроме отнятия у них прав гражданских, за неимением священников (которых они просят, но которых им не дают), они лишены всякого духовного утешения и находятся под денно-нощным страхом обысков, суда и ссылки. После сего, можно ли не признать истинного достоинства в многострадальном терпении русских людей, которое видно в наших раскольниках. Будь это на Западе, давно бы лились потоки крови, как лились они во время реформации, тридцатилетней войны, религиозных войн в Англии и пр. Сравнивая положение протестантов пред началом религиозных войн с современным положением раскольников, нельзя не согласиться, что последние стеснены несравненно более, чем были стеснены первые.

Стеснения старообрядцев следует по справедливости отнести главнейше к невеликодушному взгляду и даже не совсем бескорыстным видам нашего духовенства, о которых упоминает, как приведено выше, сам Нижегородский преосвященный и которые известны из отчетов по министерству внутренних дел, бывших в рассмотрении и св. синода.(11)

Рассматривая раскол глубже, со стороны политической, нельзя не сознать, что это болезненное в нашем отечестве явление представляет сильное против нас орудие государствам заграничным.

Раскольники поповщинские признают, как и православные, что та только церковь истинна, в которой сохраняется три чина духовной иерархии: епископский, иерейский и диаконский. Попов и дьяконов они имели всегда беглых от православных церквей, но архиереи к ним не бегали. Покушение добыть архиерея является у раскольников еще в последние годы царствования Петра великого. В это время, после трех неудачных попыток получить епископа из Молдавии и Греции, они наконец достигли своего желания. Лжеепископ Епифаний рукоположен для них православным Молдовлахийским митрополитом в 1724 году. За тем имели лжеепископов Анфиногена и Анфима, да, кроме того, в помянниках Нижегородских, Владимирских и Костромских раскольников, встречается рядом с именем Епифания еще имя какого-то епископа Рафаила. За сим было еще восемь попыток получить епископов из Греции, Молдавии, Грузии, Крыма и Польши; раскольники приглашали даже преосвященного Тихона Воронежского и Иоанникия Олонецкого перейти к ним. Самые беспоповцы, в 1730 г., а потом в царствование императрицы Екатерины II искали посвящения в архиереи за границей, и даже решались рукоположить в епископы кого-либо из своих наставников в Успенском Московском соборе рукою мощей св. Ионы. С 1782 года поиски архиерейства прекратились, ибо раскольники надеялись, что когда осуществится дело единоверия, начатое в этом году, то они получат епископов. Но правилами 1800 года дозволено было им иметь только священников, под духовною властью православных архиереев: не многие присоединились на сих условиях под названием единоверцев, а большинство осталось в расколе, имея у себя, как и прежде, беглых от церкви попов. В царствование Александра I старообрядцы не искали архиерейства путями преступными, ибо внушаемыми им обнадеживаниями они спокойно ожидали того времени, когда им можно будет получить его путем законным. Но, когда дозволенные им священники перемерли, новых не давали, беглых держать запретили, то они, потеряв надежду на получение трех законных чинов иерархии, — при крайне стесненном своем положении, —вновь обратились к прежнему образу действий и стали преступным путем искать архиерея за границей.

На Московские деньги в Австрийских пределах устроен монастырь Белокриницкий, на Московские деньги куплена благосклонность Австрийского правительства и на Московские деньги водворился в Белой Кринице митрополит Амвросий, бывший прежде в Босане, а потом не имевший епархии. Ходит молва между раскольниками, что папа, в отмщение за воссоединение униатов, благословил католическое Австрийское правительство устроить близ Русской границы раскольническую митрополию.

В представленном блаженной памяти императору Николаю Павловичу отчете одного из лиц министерства внутренних дел, бывшего в Австрии и Турции для разведывания о лжеиерархии, сказано первая искра брошена была Галицким униатским митрополитом, который, объезжая свою епархию, заехал в Белую Криницу и узнав, что у них нет даже попов, присоветовал раскольникам обратиться к Австрийскому правительству с просьбою об епископе, уверяя, что им не будет в том отказано.

Амвросий водворился в Белой Кринице в конце 1846 г., а в начале 1847 года не только в городах, но и в лесной глуши Заволжской и в отдаленной Сибири огромное число раскольников узнало, что царь австрийский покровительствует старой вере, что он дал охранную грамоту представлявшемуся ему Амвросию и что митрополит торжественно водворился в Белой Кринице. Толпы раскольников устремились в это «святое место», и вокруг Белой Криницы явились населенные беглецами русскими деревни. Амвросий, поставив несколько епископов для австрийских и турецких раскольников, поставил их и для России. Лжеархиепископ Владимирский и всея России Антоний, лжеепископ Симбирский Софроний, лжеепископ Новозыбковский Конон и другие поставили множество лжепопов, которых число с каждым годом увеличивается.

Вследствие сего, раскольники весьма сочувствуют австрийскому правительству и с радостью слушали они разнесшуюся между ними весть, будто 6 января 1855 г. эрцгерцог австрийский шел на крестном ходе за лжемитрополитом Белокриницким Кириллом, и когда сей последний погружал крест, австрийская артиллерия, предназначенная на всякий случай для действий против русских, — палила из пушек. Сочувствуя Австрии, раскольники недоброжелательно смотрят на правительство отечественное. В 1855 г. найдено в Богородском уезде Московской губернии «Сказание о Белокриницкой митрополии», сочинение в последнее время весьма распространившееся между раскольниками. Там об австрийском императоре говорится с великим уважением, а о блаженной памяти императоре Николае I теми самыми выражениями, которые употребляются в наших чети-минеях при повествовании о Неронах и Диоклетианах. Найденный экземпляр писан четырнадцатилетним мальчиком, следовательно, и в самом юном поколении развиты мысли о благоденствии в Австрии и о тяжкой жизни в России. В допросах при формальных следствиях раскольники прямо говорят: «Мы бы все рады были в Австрию уйти, да пропуски крепки. (12)

Преданность Белокриницкому лжемитрополиту, и вследствие того, сочувствие покровительствующему Белой Кринице Австрийскому правительству, с каждым годом усиливается между нашими раскольниками. Белая Криница составляет их гордость; в Белой Кринице все их надежды, в которых они обманулись на родной земле; из Белой Криницы они чают спасения. Лжеепископы, которых подозревают теперь в России до четырех, а может быть и более, и множество лжепопов поддерживают сочувствие 5 миллионов поповских раскольников к иноземному правительству.

Что, если в случае разрыва с Австрией впереди австрийских войск пойдет Кирилл(13), облаченный в древние святительские одежды? Осенением своего осьмиконечного креста он причинит России во сто крат более вреда, чем штуцера и пушки австрийские, ибо в недрах России за него могут стать пять миллионов людей. И каких людей! Тех, у которых в руках находится значительная часть наших капиталов. Не достаточно ли подобного воззрения на этот важный в государственном смысле предмет, чтобы убедиться, сколь необходимо успокоить умы раскольников, уничтожить в них сочувствие к австрийскому правительству и восстановить в них доверие и преданность к правительству отечественному. Поддерживать же принятую систему гонения и оставаться равнодушными к настоящему положению этого дела значило бы навлекать и умножать видимую опасность.

Старообрядцы в Формальных допросах говорят так: «Мы с вами одного исповедания, одного Христа исповедуем, а если и есть между нами разность, то в одной лишь перемене книг и некоторых обрядов. Великороссийские священные вещи мы считаем за святые и церкви не хулим, а хулим только небрежение великороссийских священников при совершении божественной службы и за то уважать их и считать пастырями церкви не можем… Упоминаемые в Кирилловской книге о лжеучителях и в других книгах волки хищные и разбойницы суть великороссийские архиереи, которые не в дверь ходят, а в дыру, поставляя попов из семинаристов за деньги или по сродству а наши архиереи (т.е. австрийские) не то, что великороссийские, за мзду благодати св. духа не продают».(14)

На увещания обратиться к православию раскольники отвечали (разумеется людям светским): «Да вы исправьте церковь-то прежде, так и уговаривать нас нечего будет: сами пойдем». А на вопрос: как же ее устроить? отвечали: «По Христову учению. Только Христос-то кротостью народ привлекал, а великороссийские попы доносами хотят нас обратить: тот мать на раскольничьем кладбище похоронил, тот сына не при церкве окрестил, этот венчался не у приходского попа. Вот и вся их проповедь! И по этой проповеди евангельской суд наедет: допросы, да очные ставки начнутся. Правду станешь говорить, — в острог посадят; для того и берем на душу грех — о правде помалчиваем. Суд же скоро не делается: от дел торговых, от промыслов отвлекут тебя года на четыре, потому что подсудимому паспорта нельзя дать, а кончится все дело тем, что коли неправду па суде скажешь, так пошлют тебя три раза в консисторию на увещание, выгонят, известно, в рабочую пору и за каждое увещание возьмут целковых по два; а коли правду скажешь, в остроге насидишься, плетей отведаешь и в Закавказский Край угодишь… Что же это за церковь, что только боится, чтобы не ушли от нее чада ее. Доброй жизнию священников и христианской проповедью защитить церковь не могут, так и напускают на нас, то и дело, гражданское правительство. А ведь плохая та церковь, которая хочет свою крепость плетьми да ссылкой утвердить. Христос не так учил».

Таков взгляд раскольников на это дело. Духовенство наше действительно ведет жизнь далеко не такую, чтобы могло приобрести уважение раскольников. Сам св. синод сознает это. В нем рассматривался составленный по распоряжению министерства внутренних дел отчет о состоянии раскола в Нижегородской губернии, в котором, между прочим изложено, что причиною развития и усиления раскола само духовенство, «обратившее служение Богу в доходное для себя ремесло и алтари в оброчные статьи», и епархиальные начальства «руководимые не регламентами, а кумовством и взятками, истребляющие в духовенстве последние остатки правды, отдающие церкви божии в приданное за поповскими дочерьми и пр. т. п.» По этому св. синод постановил такое заключение: «Нижегородскому преосвященному строго подтвердить и наблюсти, чтобы приходские причты повсюду неленостно и богобоязненно отправляли богослужение по уставу церкви … и примером благочестивой жизни содействовали, ежели не к сближению с св. верой раскольников, то по крайней мере к ослаблению их глумления над церковию и ее пастырями».(15)

Раскольники, по свойственному русскому народу чувству, любят свое отечество и если, сочувствуя правительству иноземному, недоброжелательно смотрят на правительство отечественное, то к сему вызваны они систематическим и неослабным преследованием, воздвигнутым против них. Верно, тяжело приходилось и приходится русским людям, что они, составляя оппозицию ненациональности, вынуждены на чуждые земли возлагать свои надежды.(16)

Важную ошибку правительства с половины XVII стол. составляло то, что на всех раскольников смотрели одними глазами. И старообрядец, в существе нисколько не отличный от православного, и изувер, смотрящий на царя как на воплощение Антихриста, и молокан или духоборец, проповедующий всеобщее равенство и незаконность верховной власти, и тюкальщик, совершающий убийства в надежде спасения, и бегун, разрывающий все связи общественного и семейного быта, и скопец или хлыст, признающий второе воплощение Бога в лице царя, который скоро свергнет с престола царя законного, все это разумелось под одним именем раскольника и на всех столь разнородных сектаторов наша церковь, а по следам ее и правительство смотрели одинаково.

В начале строгие преследования и лишения прав гражданских обращены были на всех, не исключая и невинных старообрядцев.

Потом последовала новая ошибка: гражданские права и преимущества, возвращенные вообще всем раскольникам, распространены были и на тех изуверов, которые неоспоримо вредны и нетерпимы ни в каком благоустроенном государстве.

Впоследствии секты были разделены на вредные и не столь вредные. К первым отнесены скопцы, (а хлысты не отнесены), духоборцы и молоканы, (а общие не отнесены), иконоборствующие, иудеиствующие и затем в законе сказано: и проч. т. под. Эти слова «и пр. т. под.» давали и дают широкий произвол исполнителям. С одной стороны, незнание и непонимание сект низшими властями как духовными, так и гражданскими, а с другой, это широкое слово и т. п. служат источником значительных поборов исполнителями закона, тягостно лежат на народе и дают возможность откупаться действительно вредным сектаторам.

В отношении вреда для государства, общества и самой господствующей церкви, раскольники, по имеющимся в министерстве внутренних дел сведениям, разделяются на четыре разряда.

1)      К первому разряду принадлежат признающие, что государи русские и правительство были противны Богу с самого начала Руси, и что св. Владимир принял не истинную веру, а ересь богопротивную. Они отвергают всякую законную власть, ожидая скорого падения православия и ниспровержения существующего порядка государственного. Сюда относятся молоканы, духоборцы, общие, иудействующие и секты пророчествующие (скопцы, хлысты, лазаревщина, фарисеи, адамисты, наполеонисты и др).

2)      К второму разряду принадлежат раскольники, признающие что русское правительство со времен царя Алексия Михайловича стало богоборным, и полагающие будто антихрист царствует в России видимо, олицетворяясь в верховной власти, и что правительство, составляющее сонмище слуг Антихриста, правя народом, влечет его в сети диавола. Сюда относятся: глухая нетовщина, дрожники, тюкальщики, Петрова крещения, федосеевцы, филипповцы, самокрещенцы, Сопелковское согласие или бегуны и др.

3)      К третьему разряду относятся признающие, что русское правительство со времен царя Алексея Михайловича стало богопротивным и что антихрист царствует в России видимо, олицетворяясь в лице православных архиереев священников, что государь и правительство, поклоняясь антихристу, сознательно творят волю диавола при управлении народом. Сюда принадлежат: поморцы, новожены и разные отрасли спасова согласия, кузминовщины.

4)      Наконец, к четвертому разряду принадлежат Старообрядцы, которые, хотя ничем, в сущности, не отличаются от православия, но находясь однако под влиянием гонений и преследований, смотрят на русское правительство, как на безблагодатное, а книжники их и изуверы думают, что и антихрист ныне царствует, только духовно. Государь император и правительство, по их мнению, стесняя их, творят бессознательно волю диавола.

Из сего очерка видно, что старообрядцы или раскол поповщинский:

1)      В сущности не отличается ничем от Православия, кроме обрядов, а от единоверия решительно ничем не отличается.

2)      Что другие расколы и ереси имеют более или менее противные государственному порядку начала, но в учении старообрядцев этих начал нет нисколько.

3)      Что безвредные старообрядцы преследовались наравне с самыми вреднейшими сектами, а в последствии даже и сильнее сих последних, и что от сего образовалось средоточие старообрядцев за границей, и с каждым годом стало усиливаться сочувствие их к иноземным правительствам, им покровительствующим.

4)      Что таким образом, из безвредных людей, каковы старообрядцы, постоянное угнетение сделало огромное общество, чрезвычайно опасное и вредное в политическом отношении.

5)      Все меры правительства противу раскола в течение 200 лет не только не увенчались каким-либо успехом, но число раскольников более и более умножается, и потому

6)      Правительству необходимо принять решительные меры к ослаблению вреда, от раскола происходящего, особенно же к уничтожению сочувствия к иноземным правительствам старообрядцев и с тем вместе успокоить умы огромного числа подданных Империи.

Примечания:

(1) Секты, существующие в России, за исключением поповщины, по самому духу учения своего более или менее вредны в гражданском отношении. Таким образом:

Скопцы, кроме уродования, которому они подвергают себя, признают второе воплощение сына божия в лице императора Петра III и ожидают пришествия его из Сибири в С.Петербург для низвержения существующего порядка государственного.

Хлысты, также веруя во второе воплощение сына божия, предаются грубому разврату и веления своих пророков, как бы нелепы они ни были, ставят выше всякого веления законной власти, ибо думают, что веления пророков есть веления самого Бога. Некоторые отрасли хлыстовщины (Лаваревщина) отравляют людей.

Молоканы, отвергая все внешние обряды, отвергают и законность верховной власти, проповедуя равенство. Некоторые из них (Акинфьевщина) подобно Сен-Симонистам, признают все общим, почему называются сектою Общих. Молокане ожидают времени, когда падет Ассур (т. е. Россия), и они соединятся в царство Араратское.

Душильщики, Тюкальщики, Сократильщики, близких к смерти убивают, полагая, что только тот войдет в царство небесное, кто умрет насильственною смертью. Случается, что фанатики убивают и не больных.

Бегуны, разрывающие все общественные связи и под личиною веры совершающие разного рода гражданские преступления.

Замечательно, что профессор Киевской духовной академии Новицкий, по напечатании сочинения своего «О Духоборцах», имел прискорбие принимать депутатов от разных толков молоканства, которые благодарили его за то, что он в своем сочинении сделал рациональный свод их верований, чего они прежде не имели. Сведя в систему духоборческие верования, Новицкий конечно опровергает их, но, к сожалению, система духоборцев и молоканов пришлась ему не по силам. Молоканы скупили все издание сей книги. Книгу запретили и она теперь продается по 50 р. сер. за экземпляр (около 60 страниц в 8 д.л.).

(2) Например 9 песнь канона на рождество христово: любити убо нам и многия другия.

(3) Главными врагами Никона, распускавшими такие слухи из царедворцев, были: князь Львов, князь Юрий Алексеевич Долгоруков и Соковнин, близкий человек к царице Марии Ильиничне.

(4) Самый суд над Никоном патриарх Александрийский подписал по-гречески, а Антиохийский по-арабски. По-русски он подписан 12 лицами, не по-русски 10 (собрание государственных грамот и догов. IV — 185).

(5) Из людей родословных в расколе остались немногие: Соковнин с сыном и двумя дочерьми, княгиней Урусовой и Морозовой, Салтыков, Потемкин, одна из Нарышкиных, княгиня Барятинская, некоторые из Милославских, кн. Хованские и кн. Мышецкие.

(6) Бунт начался 10 Июня 1667, т.е. через полгода после собора 1667 года. Замечательно, что в этой челобитной раскольники просили того, что было дозволено им в 1800 году, даже еще менее. Но сколько пролито слез и крови, сколько людей сожглось и зарезалось в эти 133 года и какое недоверие к правительству развилось в это время между русскими людьми!

(7) Но в самых сказаниях «Об антихристе, еже есть Петр I» раскольники беспоповщинских толков стараются не касаться царственной особы Петра; как русским людям, им неестественною кажется ненациональность государя, и они объясняют это самозванством Петра. Царь Петр Алексеевич, говорят они, был царь благочестивый, поехал он за море и там пропал без вести, а вместо его выехал прививший его образ жидовин от колена Данова, сиречь антихрист, и когда он приехал в Русское царство, царицу заточил в монастырь, царевича убил, а сам женился на немке и немцами всю землю Русскую наполнил, патриарха уничтожил, вместо его жидовский синедрион учредил, еже есть духовный синод, всех бояр и ратный строй обрил, на немцев поворотил и все порядки завел немецкие и всех обратил в свою пагубную и многопрелестную веру. В императорском титуле они отыскали апокалипсическое число 666, а изуверы последующего времени нашли это число в слове Голстейн и в имени блаженной памяти императора Николая Павловича. Все это, впрочем, относится до раскольников беспосовщинских. Поповщина чужда этих нелепостей, но книжники их толкуют, что антихрист царствует в России духовно и что правительство бессознательно творит волю диавола, разумея здесь расположения не в духе народности совершаемые, другими словами, преследование старообрядцев.

(8) Полного собрания зак. ст. 11, 435.

(9) В делах министерства внутренних дел есть множество сведений об этом. Сами епархиальные архиереи сознаются в этом. Так, в записке Нижегородского преосвященного, составленной в 1855 году и доставленной в июне 1857 года обер-прокурором св. синода министру внутренних дел, сказано: «предместником моим, преосвященнейшим Иаковом, в отчетах за 1847 и 1848 годы доводимо было до сведения св. синода распоряжение его до Нижегородской епархии, чтоб не считать раскольниками тех, коим не было сделано узаконенного увещания, хотя бы они не были несколько лет у исповеди и св. причастия и кои, следовательно, епархиальным начальством не исключены из числа православных прихожан. Следствием такого распоряжения было то, что священно и церковно-служителей, не бывших несколько лет на исповеди и у св. причастия, за явным или тайным уклонением в раскол, стали писать: за нерачением или по опущению… Цель таковых небытчиков не считать в числе записных раскольников та, чтобы они не совершенно освободились от духовной власти… Причиною приращения раскольников и небытчиков на исповеди и у св. причастия в последние годы было следующее обстоятельство; дознана мною и консисторией доказана многими опытами и сознана священно и церковно-служителями неверность записей в исповедных росписях. Из желания ли показаться усердными пастырями, пекущимися о вверенном им словесном стаде, из угодия ли своим прихожанам и опасения навлечь на себя негодование, и подвергнуться тайным или явным пререканиям их, или из каких-либо видов корысти, священно и церковно-служители всегдашних небытчиков показывали часто бытчиками у исповеди и св. причастия, если не за все годы, то по крайней мере за многие».  Дознанная Нижегородским преосвященным неверность записки в исповедные росписи еще не вполне дознана, как видно из сведений, имеющихся в виду министерства и бывших в рассмотрении св. синода. Преосвященный Нижегородский в 1854 году показывает 23 323 записных раскольников и 62 414 челов., открытых в 1852, 1853 и 1854 годах раскольников, показываемых священниками бывавшими па исповеди — всего 85, 737. Но, по сведениям министерства, всех явных и тайных раскольников в Нижегородской губернии 170 500 челов., т. е. вдвое более, чем открыто преосвященным Нижегородским. По другим губерниям на основании сведений, секретно собранных министерством, действительное число раскольников превышает официально показываемую цифру в 5, 6, в 8 и даже в 10 раз, и более.

(10) В 1850 году в Арзамасом уезде был взят крестьянин Радаев, называвший себя Иисусом Христом и лишавшей невинности крестьянских девок, —как он и при следствии показал, по внушению святого духа. Сочинения его в этом духе писанные, Нижегородская духовная консистория признала непротивными православию. Та же консистория, рассматривая подложные мощи даже ветхозаветных пророков (отобранные у раскольника Головастикова, находившегося под судом, между прочим, за фабрикацию святых мощей из бараньих костей), сказала, что мощи чествуются и чудотворения совершаются по вере чтущих и возвратила их Головастикову; когда же по вновь возникшему чрез 4 года следствию они опять были открыты, поместила их в ризнице, может быть из тех видов корысти, о которых, как приведено выше, упомнинает сам Нижегородский преосвященный. В 1855 году при рукоположенном лжеархиепископом Антонием лжеиеромонахе Кононе, взяты: маршрут к Белокриницкому лжемитрополиту с указаниями, у кого и где должно останавливаться, черновое донесение лжеархиепископу, в котором заключаются сведения о степени влияния Белокриницкаго лжемитрополита на русских раскольников, записка с указанием, где лжеепископ посвящает лжепопов и проч. т.под.. Владимирская консистория, признав вредными православию и отечеству кожаные лестовки, взятые у Конона, нашла все эти бумаги ничтожными по содержанию и положила возвратить владельцу, а судебное место на этом основании в 1856 году решило обратить их в публичную продажу для пополнения издержек казны на прогоны следователям. И много, много совершается таких действий охранителями чистоты православия.

(11) В сих отчетах между прочим изложены причины, почему наше духовенство не только не уважается народом, но даже преследуется насмешками. Там сказано между прочим, что «раскол возник и развился по причине того жалкого состояния, в котором находится православное духовенство, далеко несоответствующее своему высокому назначению. Народ, которого совесть должна бы была находиться в руках священников, по свыше данному им праву вязать и решить, этот народ не уважает духовенства, преследует его насмешками и укоризнами и тяготится им. В редком рассказе забавного содержания народ не глумится над попом, попадьей и поповским батраком; во всех народных пословицах, присказках и байках, во всех народных поговорках и присловьях — если только говорится о духовенстве, говорится с насмешкою. Народ чуждается духовенства и прибегает к нему не по внутреннему внушению совести, а по неволе. Преследуя насмешкой попов своих, он преследует ею и весь род их: никакие подвиги, никакие заслуги не избавят поповского сына от бранного прозвания “кутейник”; он умрет с этим прозванием и передаст его детям своим. В этом прозвании высказывается нелюбовь народа к своему духовенству. По-видимому все это мелочи, но так как эти мелочи выражают понятия народа о духовенстве, то они и перестают быть мелочами. Скорей злобные насмешки раскольников над нашим духовенством можно назвать мелочами, чем эти незлобные насмешки над ними православных, доказывающие, что пастыри наши народом не уважаются. Эту слабую сторону православия знает раскол и, к несчастию, давно уже ею воспользовался.

«Оттого духовенство наше не уважается народом, что слишком отрешено от общества; оттого оно не уважается, что, получив превратное воспитание, не вносит оно в жизнь народную живого учения духа, а остается при одних мертвых формах внешнего служения, да и теми пренебрегают до кощунства. Оттого духовенство не уважается народом, что само оно представляет беспрерывные примеры неуважения к вере; оттого оно не уважается народом, что служение Богу превратило оно в доходное для себя ремесло.

«Может ли народ смотреть с уважением на духовенство, может ли он не уклоняться в раскол, когда то и дело слышишь как один поп, исповедуя умирающего, украл у него из-под подушки деньги, как другого народ вытащил из непотребного дома, как третий окрестил собаку, как четвертого, во время пасхального богослужения, дьякон вытащил за волосы из царских дверей? Может ли народ уважать попов, которые не выходят из кабака, пишут кляузные просьбы, дерутся крестом, бранятся скверными словами в алтаре? (Несколько страниц можно наполнить такого рода примерами; означая время и место каждого случая и не выходя при том из пределов Нижегородской губернии). Может ли народ уважать духовенство, когда повсюду в среде его видит святокупство, небрежность к служению, бесчиние при совершении таинственных обрядов? Может ли народ уважать духовенство, когда видит, что правда совсем исчезла в нем, а потворство консисторий, руководимых не регламентами, а кумовством и взятками, истребляет в нем и последние остатки правды? Если ко всему этому прибавить торговлю заочными записками в исповедные росписи и метрические книги, оброка собираемые священниками с раскольников, превращение алтарей в оброчные статьи, отдачу за поповскими дочерьми в приданое церквей божиих и пр. т.п., то вопрос о том — может ли народ уважать наше духовенство и может ли за тем не уклоняться в раскол, — решится сам собою».

«Несчастному положению православного духовенства не мало содействовало образование касты и зависимость от народа в материальных средствах… Сельскому причту несравненно выгоднее, если у него в приходе раскольников больше, чем православных: за то, чтобы не исправлять у них требы, он получает несравненно больше, чем от православных за исправление треб. При определении большей или меньшей выгодности прихода, всегда принимаются в соображение раскольники: чем больше их в приходе, тем приход считается выгоднее.

«Распространению и поддержанию раскола весьма много способствует упадок нравственности духовенства, корыстное потворство расколу, отсутствие благочиния в церквах и пренебрежение устава церковного».

(12) Дело о лжеиеромонахе Кононе 1855 года.

(13) Вдовый мужик Куприян Тимофеев, рукоположенный Амвросием 6 января 1847 г. Ныне он митрополитом в Белой Кринице.

(14) Дело о Кононе 1855 года. Допрос Конона, рукоположенного в попы лжеархиспископом Владимирским Антонием.

(15) Отношение обер-прокурора св. синода к министру внутренних дел 19 июня 1857 года, Nо. 3981.

(16) Современный взгляд раскольников на ненациональность выражается, между прочим, в следующих словах лжеиеромонаха Конона (допрос 1 Августа 1853 года): «почитаем неправильною великороссийскую церковь еще потому, что ныне в церквах с православными молятся иноверцы, в церкви божии пускают немцев, которые не высылаются из церкви, как оглашенные, и не стоят на паперти, как бы следовало по уставу вселенских соборов, а лезут вперед. Да и начальников над нами ставят немцев, и они стоят первыми людьми. Ныне иные господа, исповедуя православную веру, женятся на немках, и немки те остаются в их поганой еретической вере. Следовало бы, по правилам, всем поступать так, как поступают цари наши, которые хотя и женятся на немках, но перед свадьбой обращают их в православную веру». Впрочем, за это показание и за другие ему подобные Конон по приговору Уголовной Палаты сослан в отдаленные места Сибири и от наказания 30 ударами плетьми чрез палача, ему следовавших, избавлен по силе всемил. маниф. 26 августа 1856 года.

#СовсемДругойГород Экскурсии по Москве