путешественники

Отряд Амундсена застрял почти на два года. А что делать семерым европейцам в заснеженной пустыне? Работа есть только у повара. Остальным остается только лежать, курить, пить до одури, играть в карты и ещё… скажем так, изучать местное население — эскимосов. Вернее, эскимосок. «Некоторые из них — подлинные красавицы, — пишет в дневнике Амундсен. — Мужья предлагают своих жён по бросовой цене. Жёны обязаны повиноваться, хотя, как мне кажется, они делают это скорее по доброй воле. Я ещё не до конца разобрался». Разбирались всей командой, щедро платя мужьям экспедиционным снаряжением. Но однажды Амундсен заметил характерную сыпь.

«Предложение моё сразило воспитанных в фанатизме родителей её. Они прибегли к миссионерам, те не знали, на что решиться, возили бедную Консепсию в церковь, исповедовали её, убеждали к отказу, но решимость её, наконец, всех успокоила. С того времени, поставя себя как близкого родственника коменданту, управлял я уже портом Его Католического Величества так, как того требовала польза России, и Губернатор крайне изумился, увидев, что, так сказать, он сам в гостях у меня очутился» (из письма Николая Резанова).

Слава о Пржевальском — то ли великом святом, то ли колдуне — и его маленьком отряде быстро разнеслась по китайским степям. Рассказывали, что они трёхглазые, что ружья их стреляют на расстояние целого дня езды на коне, что за них сражаются невидимые духи умерших и тому подобное. Самой страшной вещью, принадлежавшей экспедиции, местным жителям казался фотоаппарат — говорили, что туда залита жидкость из выколотых детских глаз.

«Мошенники! Подлецы! Что же вы, черти, не разбудили! Мне так хотелось взглянуть на вершину мира!» — кричал Валерий, узнав, что Северный полюс пройден. «Да не на что там смотреть! Просто торчит из земли кусок ржавой оси», — отшучивались Байдуков с Беляковым. Едва успокоившись, Чкалов отбил в Москву телеграмму: «Это — полюс! Пуп Земли!» В конце концов, вовсе не обязательно всем сообщать, что как раз полюс-то он и проспал…