экскурсия Ирины Стрельниковой

Из воспоминаний князя Голицына: «Я смутно помню его <Арапова>, бывшего в Москве, с необыкновенно тупым широким лицом. Когда он умер, его вдова вышла замуж за некоего князя Святополк-Четвертинского, совершенно разорившегося, славившегося своими охотничьими похождениями в Индии и Африке, где он месяцами пропадал; кроме охоты, он любил затевать разные тёмные аферы, и о нём рассказывал мой отец, что, нуждаясь в деньгах, он однажды украл бриллианты своей жены, о чём та узнала от сыскной полиции. Жена его как-то вскоре таинственно умерла, а он исчез навеки за границей. Я помню эту чету в Петровском, причём он поразил всех своим необычайным костюмом в белой каске, какие носят в Индии».

Идём в особняк Петра Петровича Смирнова – одного из тех самых водочников Смирновых, чья водка в XIX веке завоевала Россию, а в XX – мир. Особняк на Тверском бульваре, построенный в 1900 году для Петра Петровича самым модным московским архитектором эпохи модерн – Федором Шехтелем – лучше всех бухгалтерских счетов демонстрирует успешность семейного бизнеса. Интерьеры особняка (тоже работы Шехтеля) разнообразны и причудливы так, как только могут быть разнообразны и причудливы интерьеры, построенные для богатого фабриканта. О таких обычно рассказывают анекдот, что, когда архитектор спросил: «В каком стиле строить», заказчик ответил: «Строй во всех, денег на все хватит».

Нынешнее здание Центрального дома шахматиста на Гоголевском бульваре в москвоведческой литературе принято называть городской усадьбой Васильчиковой-Оболенского-фон Мекк, хотя на самом деле владельцев у особняка было гораздо больше. На экскурсии нас больше всего будут интересовать фон Мекки с их железнодорожными концессиями и сложной историей отношений с Чайковским. Ну и Алексеевы, владевшие домом в 60-х – 80-х годах XIX века. Ведь именно здесь родился Николай Александрович Алексеев – знаменитый московский городской голова.

В роду Стахеевых очень не одобряли страсть Николая Дмитриевича к игре. Был в семье даже негласный запрет называть мальчиков Николаями. В 1914 году Николай Дмитриевич, оставив Москву, окончательно перебрался в Париж, откуда частенько наведывался в казино в Монте-Карло. Опустевший роскошный особняк на Новой Басманной стал сдаваться в аренду. Сняла его вдова Саввы Морозова со своим новым мужем — московским градоначальником Анатолием Рейнботом (это было уже третье замужество Зинаиды Григорьевны и второй чужой муж, уведенный из семьи). Счастья в особняке, впрочем, не было и им…

Вогауштрассе – так в конце XIX века прозвали улицу Воронцово поле. Впрочем, этот красноречивый топоним, свидетельствующий о том, что здесь, от самого Земляного вала до самого Яузского бульвара что ни дом, то собственность многочисленных членов семейного клана Вогау, с полным правом можно распространить и на переулки. В Кривогрузинском (ныне — переулке Обуха) стоит великолепной краснокирпичной архитектуры лютеранская больница, построенная на средства семьи Вогау (впрочем, жертвовали и другие прихожане лютеранского собора Петра и Павла). А в Большом Николоворобинском — усадьба Тессена-Островских-Марков с особняком, который в 1884 году построил семейный архитектор клана Вогау – Виктор Коссов (он же строил кирху Петра и Павла в Старосадском) для одного из трех совладельцев фирмы Вогау – Моритца Марка и его жены Софии, урожденной Вогау.

На этой экскурсии смотрим прелестный деревянный особняк в стиле модерн — постройки Льва Кекушева. Там прекрасно сохранились интерьеры: лестницы, камины, оконные переплеты, двери, потолки, наборный паркет… Ну а говорить будем о династии купцов Носовых, разбогатевших на производстве драдедамовых платков. Историю бизнес-успеха этой семьи театровед Юрий Алексеевич Бахрушин (по матери Носов) описал так: «После нескольких лет работы они скопили небольшие деньги и, с благословения дяди, начали самостоятельно заниматься ткацким и красильным производством в своём небольшом родовом домике по Семёновской улице». На самом деле, одного благословения дяди для того, чтобы открыть столь масштабное производство и в течение нескольких десятилетий сделаться миллионерами, явно мало. Вот об этом мы и поговорим. Как староверам это удавалось?

Если у вас есть договоренность с ГлавУпДК при МИД России о посещении особняка (Дома приемов МИД), и вам нужен экскурсовод, свяжитесь с нами письмом на sov-drug-gorod@mail.ru, либо сообщением в WhatsApp на +7 (985) 973-34-99.

Гостиница «Ленинградская» — из самых низких среди семи сталинских высоток, но самая изящна. Множественные отсылки к русским церквям в её декоре – свидетельство загадочного потепления отношения Сталина к русской православной церкви, случившегося ещё в конце 30-х (всего через несколько лет после невиданной по масштабам волны репрессий в отношении священнослужителей) и кончившегося тем, что в 1943 году вождь лично инициировал избрание нового патриарха на долго пустовавший патриарший престол. Вот, в соответствии с новыми веяниями архитекторы Поляков и Борецкий, проектируя гостиницу «Ленинградская», и используют планировочные решения храмов. Малый и большой вестибюли гостиницы, а также лифтовая ниша, отделанная золотой смальтой и шокшинским порфиром, напоминают притвор, средний храм и алтарь. Потолки стилизованы под церковные парусные своды, люстры – под паникадила. Поверхности покрыты росписью, характерной для русских средневековых храмов. Всё это получило наивысшую оценку со стороны властей: Поляков и Борецкий удостоены Сталинской премии в 1949 году. Но изменчивость русской жизни не позволила им в полной мере насладиться успехом. Уже в 1955 году архитекторов «Ленинградской» Сталинской премии лишали (деньги, почти не истраченные, пришлось вернуть). Потому что началась хрущёвская борьба с архитектурными излишествами. Хрущёв, кстати, в юности один из самых активных борцов с опиумом для народа — религией, своих атеистических взглядов никогда не менял…

Знаменитое место загулов и чудачеств московских купцов, обмывавших здесь удачные сделки. И пусть от знаменитого ресторана «Яръ» мало что осталось, зато в глубине парка в целости и сохранности стоит великолепный нарядный особняк, построенный по проекту Л.Кекушева – бывший ресторан «Эльдорадо», а рядом еще один – бывший «Аполло» (их слава когда-то не уступала «Яру»). Здесь же неподалеку – вилла «Черный лебедь» экстравагантного Николая Рябушинского – та самая, где он промотал свое состояние. Кроме того, именно в Петровском парке, в клинике психиатра Усольцева пытались спасти Михаила Врубеля от его страшного недуга – и в благодарность больной художник набросал для клиники эскиз ограды, построить которую взялся сам Ф.Шехтель.