— Вы хотите жениться на моей дочери?
— Да,— робко отвечаете офицер.
Захарьин смотрит на него еще несколько времени и сурово говорит:
— Раздевайтесь.
Следует продолжительный, внимательный, всесторонний осмотр с выстукиванием и выслушиванием при суровом молчании профессора.
Осмотр наконец окончен.
— Здоровы,—заключает Захарьин,— Женитесь. Буду выдавать по 1000 в месяц. Будете хорошим мужем — прибавлю.
В 300-летней истории царствования Романовых была некая жуткая, кошмарная композиционность: всё началось с убийства 3-х летнего мальчика (при воцарении первого Романова — Михаила Фёдоровича в XVII веке был повешен на воротах Кремля Ворёнок – маленький сын Марии Мнишек и Лжедмитрия II (когда его несли вешать, он всё спрашивал: «Куда мы идём?»). Всё кончилось расстрелом царской семьи, включая царевича, 13-летнего Алексея. Но между ними, примерно посередине, при Елизавете, был ещё один мальчик…
Читать далее
Об этой истории многие упоминают в своих воспоминаниях, и порой в весьма циничных выражениях. Но что люди могли знать со стороны? Правду знали только двое, их-то и имеет смысл слушать. Здесь сведены вместе воспоминания и дневник Кшесинской (что совсем не одно и то же) – всё то, что касается Николая, и дневники Николая — всё то, что касается Кшесинской. Мемуары полнее. Дневники откровеннее. Они дополняют друг друга, и читать их лучше вместе…
Читать далее
«Я последовала совету знающих друзей и спустя три дня после ареста мужа (великого князя Павла Александровича, дяди царя) добилась приема у Горького в его роскошных апартаментах на Кронверкском проспекте, 23, — пишет княгиня Палей. — Он слёг с бронхитом и заранее извинился по телефону, что примет меня в постели. Прихожу, вхожу к нему в спальню. Вон он, злой гений России. Вернее, дух-искуситель, потому что и впрямь умел со слезой описать нищету народа и тиранию самодержавия»…
Читать далее
Вместо великого князя Константина Главным начальником флота и Морского ведомства стал теперь его племянник — великий князь Алексей. Накануне Русско-Японской войны этого горе-главу Морского ведомства напрасно пытался образумить Сандро: «Все вооруженные силы микадо на суше и на море не могли смутить оптимизма дяди Алексея. Каким образом наши «орлы» должны были проучить «желтолицых обезьян», так и осталось для меня тайной. Покончив таким образом с этими вопросами, он заговорил о последних новостях Ривьеры». У великого князя Алексея Александровича, кстати, тоже была любовница-балерина, одно её ожерелье прозвали «Тихоокеанский флот».
Читать далее
Не смешно ли, господа, Склифосовский такой крупный мужчина, а боится таких мелких тварей, как бактерии, которых он даже не видит!» — острил профессор Корженевский, хирург французской школы. Николай Васильевич не замечал насмешек и делал по-своему. Новый клинический городок, который он построил на Девичьем поле, был на тот момент чуть ли не самым чистым в Европе. Столы металлические, стены покрашены в белый цвет, полы покрыты масляной краской, чтоб не впитывалась влага, а в операционных и вовсе асфальтом.
Читать далее
В Дюльбере в 1918-м году оказались под домашним арестом пятнадцать Романовых и двое членов их семей. Оставшиеся на свободе Феликс Юсупов с женой Ириной, урождённой Романовой, дочерью двоих и сестрой шестерых пленников Дюльбера, пытались наладить с ними связь. Юсупов вспоминал: «Навещать их позволили только двухлетней дочери нашей. Дочка стала нашим почтальоном. Няня подводила ее к воротам именья. Малышка входила, пронося с собой письма, подколотые булавкой к ее пальтецу. Тем же путем посылался ответ. Даром что мала, письмоноша наша ни разу не сдрейфила»
Читать далее
О перекрытии дорог для проезда начальственного кортежа — как это было 126 лет назад (по идее, в менее цивилизованные времена).
Читать далее
Для первой «образцово-показательной паровозной железной дороги», построенной силами исключительно русских рабочих и инженеров и на деньги исключительно русских купцов, было выбрано направление на Троице-Сергиеву лавру. Предварительно Фёдор Чижов проделал едва ли не первое в России частное статистическое исследование. Выглядело это так: у Крестовской заставы на Троицком шоссе, соединяющем Москву с лаврой, дежурили, сменяя друг друга, студенты Московского технического училища (заинтересовать их было нетрудно – ведь именно им, начинающим русским инженерам, строительство железной дороги открывало широкие перспективы). Они бесцеремонно заскакивали на подножки проезжающих экипажей, заглядывали в повозки и тут же записывали, сколько людей пересекает заставу и сколько товаров везётся.
Читать далее
В Европе о нем единогласно судили: «Дикарь». В Дрездене он, как ребенок, катался на карусели, устроенной на ярмарке, и требовал: «Живей! Живей!», пока все его придворные, послушно усевшиеся на деревянных лошадок вслед за царем, не повылетали из седел — к большому веселью царя. В Копенгагене, в естественноисторическом музее, он изъявил желание купить и забрать с собой в Россию египетскую мумию, а когда ему вежливо отказали, Петр с досады оторвал у мумии нос.
Читать далее
«Государь был в полном подчинении. Достаточно было их видеть четверть часа, чтобы сказать, что самодержцем была она, а не он. Он на нее смотрел, как мальчик на гувернантку, это бросалось в глаза. Когда они выезжали, и она садится в автомобиль, он только и смотрит на Александру Федоровну. По-моему, он просто был влюблен до сих пор, какое-то особенное чувство было у него»
Читать далее
Недаром в собственной царской семье и мать, и супруга, и братья с их женами называли Александра нашим ангелом “notre ange” (наш ангел), а императрица Елизавета Алексеевна увековечила это прозвище в письме о его кончине: “Notre ange est au Ciel, et moi malheureuse sur la terre” (Наш ангел на небе, а я, несчастная, на земле)… Тот же образ ангела украшает Александровскую колонну на площади Зимнего дворца. Возможно, что в душе Александра Павловича и было нечто ангельское, потому что его доброта и благожелательность к ближнему не подлежат сомнению, но, к сожалению, эта черта нередко омрачалась другими порывами. Рядом с этой добротой иногда проявлялось и злопамятство, никогда вполне не угасавшее, кроме того, чувствовалась частенько и двуличность, которую сразу не каждому удавалось подметить. Двуличность никогда не оставляла Александра, составляя коренную черту его нрава, уже ранее объясненную. Она давала ему возможность одновременно работать и со Сперанским и Аракчеевым»…
Читать далее
Стрельцы бегали по царским покоям, заглядывали в чуланы, шарили под кроватями, переворочали постели, тыкали копьями в престол и жертвенники в придворных церквах. Думный дьяк Ларионов спрятался, по одним известиям, в трубу, по другим — в сундук; его вытащили, сбросили с крыльца на копья и рассекли на части. Тогда же ограбили его дом и нашли у него каракатицу, которую он держал в виде редкости. «Это змея, — кричали стрельцы, — вот этою-то змеею он отравил царя Федора»…
Читать далее
Столыпину доложили, что на квартире фрейлины Вырубовой государыне представлен некий чудотворец, «старец» Григорий Распутин, и Александра Федоровна им крайне увлеклась. В полиции подозревали, не террорист ли он, провели расследование, и выяснилось, нет, не террорист, зато развратник. За Распутиным числились и дикий разгул в притонах, и даже кражи. Словом, компания для членов августейшей фамилии весьма нежелательная. Столыпин поехал в Царское Село. «Лучше 10 Распутиных, чем одна истерика царицы», — отмахнулся император.
Читать далее
Попечительствовала над приютом великая княгиня Ксения Александровна — старшая из дочерей императора Александра III. Ее история не совсем обычна. До Ксении Александровны для царских дочерей не существовало иного варианта замужества, кроме как за какого-нибудь европейского представителя правящей династии. Но Ксения умудрилась влюбиться в собственного двоюродного дядю – великого князя Александра Михайловича по прозвищу Сандро, очень спортивного молодого человека, который дружил с ее братом Николаем (будущим императором Николаем II). Не надеясь на то, что родители согласятся на такой брак, Ксения страдала молча. Ну почти молча – однажды она все-таки поделилась переживаниями с Николаем…
Читать далее
В ноябре 1918 года мистер Дерик, секретарь английского посольства, передал Фаберже великодушное предложение королевы Великобритании (давней клиентки фирмы): под видом дипкурьера выехать с супругой за границу. Прославленный ювелир не стал долго раздумывать: «Я только зайду домой. Дайте нам с женой 10 минут, чтобы надеть пальто и шляпы!». Англичанин понимающе усмехнулся: ходили слухи, что у Карла в загашнике имеется кое-что миллионов этак на 45…
Читать далее
В Петропавловской крепости, на территории Монетного двора была вырыта глубокая братская могила. Дмитрий Константинович, как человек очень религиозный, в последние минуты молился о спасении душ своих палачей. Ему вторил Павел Александрович: «Боже, прости им, они не ведают, что творят». А Николай Михайлович тем временем стянул сапоги и бросил их солдатам: «Носите, ребята. Все-таки царские…»
Читать далее
Рентгеновских аппаратов не было, об Х-лучах еще не подозревал сам Вильгельм Конрад Рентген, а доктор Боткин уже умел видеть пациента насквозь. Однажды он определил, что у господина N ‑ совершенно здорового на вид мужчины, тромб в воротной вене. Лечить это не умел даже он, и бедняга был обречен – о чем Боткин в деликатной форме и сообщил родственникам. А те, не поверив, созвали консилиум. Что тут началось! К бедняге N по десяти раз в день наведывались какие-то любопытствующие, так что тот в конце концов пригрозил заявить в полицию. Не успел…
Читать далее
Было ясно, что при таком состоянии обвиняемого продолжать допрос бесполезно. Но судьи так не думали. Пытка продолжалась. Свешникову вбивали гвозди под ногти, капали на спину кипящей смолой, наконец железными тисками по очереди раздробили пальцы на обеих ногах – он молчал. Наконец сам Толстой заявил, что на этот раз достаточно. Свешникова подняли и только тут увидели, что он уже умер. Такая поспешность Тайной канцелярии, однако, не понравилась Петру II. Выслушав доклад, он нахмурился, резко сказал: «Дураки!», и повернулся спиной».
Читать далее