Как Рокфеллером пугали детей

Недавно не стало Дэвида Рокфеллера. Внуку основателя династии был 101 год, и он стал первым Рокфеллером, перешагнувшим вековой рубеж. Причем бизнесом и политикой Дэвид занимался до последних дней. Хотя делом своей жизни считал благотворительность и … собирание жуков. В его коллекции более 40 тысяч видов. Дэвид никогда не выходил из дому без стеклянной баночки на случай обнаружения нового жука.

И все же прежде всего он был продолжателем рода. Прежде всего — Рокфеллером. И рассказывать имеет смысл не столько о нем, сколько о династии.

Дэвид Рокфеллер — первый из династии, перешагнувший вековой рубеж. Он умер 20 марта 1917 года в возрасте 101 года

«Богат, как Рокфеллер» — так уже лет сто говорят о состоятельных людях. Но на самом деле «как Рокфеллер» не бывает. К уровню его богатства никто даже близко не подобрался! Скажем, личное состояние Билла Гейтса в его лучшие годы тянуло на 1,1 процента от валового национального продукта США. А Рокфеллер «стоил» все 2,5 процента! Он был первым и долгое время единственным в мире обладателем миллиарда долларов (некоторые экономисты считают, что в нынешних, заметно полегчавших долларах это почти 200 миллиардов), в то время как годовой федеральный бюджет Соединенных Штатов составлял только 715 миллионов. Получается, что Рокфеллер мог целый год из собственного кармана финансировать страну и отнюдь бы не разорился!

Он был самым богатым человеком в мире и при этом носил старые костюмы, пока те не протирались до дыр, и по пятнадцать лет не менял машины, причем предпочитал дешевый внедорожник «Форд-Т», прозванный в народе «Жестяной Лиззи». Еще Рокфеллер строго контролировал расходы на питание, для чего раза два в год самолично устраивал экономке аудиторскую проверку. Жена была ему под стать. У Рокфеллеров было пятеро детей, но Лора постановила не покупать каждому по велосипеду, что было бы неразумным расточительством, а ограничиться одним. Пусть, дескать, дети учатся делиться. В доме была заведена сложная система премий и штрафов. К примеру, за прополку грядки отпрыски богатейшей в мире фамилии получали по десять центов, а за опоздание к завтраку лишались двадцати.

Рокфеллер был так бережлив и так любил четкость в финансовых делах, что легко доходил до абсурда. Пригласил как-то раз другого мультимиллионера, Эндрю Карнеги, и его жену в гости в свое поместье, а потом выставил им счет на шестьсот долларов за пансион. «Джон Дэвисон Рокфеллер вообще не человек, — писал современный ему журналист. — Это механизм для делания денег, воспроизведенный по чертежам, которыми оклеены стены ада». При этом сам нефтяной король считал себя человеком набожным и праведным, а в доказательство приводил… свое состояние. «Что же такое богатство как не благословение Господне?!» И, когда советники забили тревогу: мол, электрическое освещение вытесняет керосиновые лампы, добыча нефти становится бессмысленной, Джон Дэвисон ничуть не запаниковал. Он только поднял руки к потолку и торжественно сказал: «О моем процветании позаботится Господь!» Вскоре на заводе Форда запустили в массовое производство ту самую «Жестяную Лиззи», страну охватил автомобильный бум, и спрос на нефть удесятерился…

Джон Дэвисон в молодости

26 сентября — день работы

Фанатичная приверженность протестантской церкви у Джона Дэвисона Рокфеллера была в крови. Еще в 1720 году его предки-гугеноты, носившие тогда фамилию Рокфайль, бежали из Франции в Германию именно по этой причине. В Новом Свете, куда переселились уже под германизированной фамилией Рокфеллеры, они принялись исправно посещать баптистскую церковь. Редкой «паршивой овцой» в этой суровой, упорной, неказистой и приверженной своей правде династии был отец Джона Уильям Эйвери Рокфеллер, авантюрист, враль, мелкий жулик и яркий красавец с буйными волосами и белозубой улыбкой. Он колесил по Америке, торговал чудовищно пахучим зельем «от всех хворей» стоимостью в 25 долларов, а также фальшивыми «бриллиантами из Гонконга». К деньгам он питал нежную, даже чувственную любовь: бывало, высыпал купюры на стол и сладострастно зарывал в них руки. Впрочем, не меньшей страстью он загорался и при виде женщин. Он соблазнял их пачками, десятками, сотнями, и вечно какая-нибудь несчастная с плодом любви на руках подавала на него иск за ложное обещание жениться. В конце концов этот обаятельный распутник все же бросил семью, убежав с девушкой на 25 лет моложе его самого.

Зато мать Джона, Элайза, была полной мужниной противоположностью. Тощая как палка, неумолимая, с суровым неулыбчивым ртом и колючим взглядом. Воспитание шестерых детей она построила на двух столпах: розги и баптистская проповедь. «Священник с младых лет внушал мне, что надо трудиться и экономить, — вспоминал повзрослевший Джон Рокфеллер. — И что достаток — благословение свыше, и его надо заслужить».

Трудиться мальчик принялся с 7 лет: взяв у отца денег в долг под 10 процентов, купил десяток индюшек и устроил маленькую птицеферму. На этом удалось заработать 50 долларов — для 1846 года немалые деньги! С экономией у Джона тоже все обстояло хорошо: он не стыдился донашивать старые вещи и никогда не ел конфеты, которые изредка, по праздникам, все же раздавались детям в их семье. Вместо этого он выгодно продавал свою порцию брату или сестрам. «Молодец, Джон. Уверена, со временем ты будешь стоить сто тысяч долларов», — поощряла его мать. Впрочем, она недооценила его… в десять тысяч раз!

В школе про юного Джона Дэвисона говорили: «На редкость спокойный тугодум». Он учился посредственно по всем предметам, исключая арифметику. Не математику вообще, потому что там есть еще геометрия, тригонометрия и разные другие малопригодные в жизни вещи, а именно арифметику. Он наловчился в уме умножать и делить какие угодно суммы. (Лет черед двадцать после полуторачасовых переговоров Рокфеллер скажет: «Я только что выторговал 30 тысяч долларов, и только благодаря тому, что ни на секунду, даже когда сам говорил, не прекращал в уме подсчитывать проценты, которые мне набегут в том или ином случае».) Еще он прекрасно играл в шашки, подолгу обдумывая каждый ход. Если противник выражал нетерпение, Рокфеллер невозмутимо отвечал: «Ты ведь не считаешь, что я сел с тобой затем, чтобы проиграть?»

В те времена у молодых людей заведено было вести дневник. Вместо этого Джон Дэвисон вел финансовую ведомость: в огромный гроссбух записывал всю свою жизнь, выражая события в долларах и центах. О том, что у него появилась невеста, можно было судить по следующей записи: «Помолвное кольцо — 2 доллара. Букет цветов — 20 центов». С Лорой Спелман он познакомился в школе. Никто бы не заметил между этими двумя сдержанными, целомудренными и трезвомыслящими молодыми протестантами и искры горячих чувств. Все 9 лет помолвки они и виделись-то нечасто. Но, поженившись, долгие годы прожили в редком согласии, ни единого раза даже не повысив друг на друга голоса. А когда Лора умерла, сдержанный и скрытный Рокфеллер вдруг сказал: «В моей жизни была единственная возлюбленная, и я счастлив, что обладал ею».

Но вернемся к началу его карьеры. В Кливленде было не так уж много предприятий. За лето и начало осени 1855 года выпускник школы Джон Дэвисон Рокфеллер обошел их все по три раза в поисках места. Четыре месяца шесть дней в неделю, с восьми утра до четырех дня он методично обивал пороги, облаченный в черный костюм и галстук, несмотря на адскую жару. И в конце концов его настойчивость увенчалась успехом. Всю жизнь потом Рокфеллер будет отмечать «День работы» — 26 сентября, когда его взяли младшим бухгалтером в торгово-экспедиторскую фирму «Хьюитт и Таттл». Он оказался идеальным служащим: все учитывал, ни о чем не забывал, посторонних разговоров ни с кем не вел. Впрочем, однажды, по воспоминаниям сослуживцев, пустился в пляс, узнав, что поставщик согласился отпустить какой-то товар по цене ниже рыночной. Правда это или нет, но подобных эмоций этот застегнутый на все пуговицы человек никогда после не проявлял. Неизвестно, сколько еще продолжалась бы служба Рокфеллера господам Хьюитту и Таттлу, не обидься он, когда вместо 200 долларов прибавки к его прежним 600 долларам в год ему дали только 100. Амбиции взяли верх, и Джон уволился, пустившись в свободное плавание.

Некий Морис Кларк предложил ему на паях открыть фирму по торговле продовольствием. У Рокфеллера же было скоплено только восемьсот монет, а, чтобы вступить в дело, требовалось две тысячи. Юноша занял недостающее у своего отца, под те же 10 процентов годовых. Спустя несколько дней в Кливленде была зарегистрирована торговая фирма «Кларк и Рокфеллер». За ее процветание Джон усердно молился в баптистской церкви. И когда вскоре разразилась Гражданская война между северными и южными штатами, воспринял это как заслуженную милость Господню. Ведь спрос на муку, свинину и соль резко возрос и воюющие армии щедро платили за провиант господам Кларку и Рокфеллеру.

За один март 1861 года компаньоны заработали больше, чем за весь предыдущий год, — 17 тысяч долларов. А к концу 1862-го и вовсе уже не знали, куда вкладывать излишек капитала. В это время младший брат Джона Фрэнк воевал за освобождение рабов. Этот порывистый и нерасчетливый юноша был в семье белой вороной. Именно порывистость и нерасчетливость заставили его жениться в 16 лет, не имея ни гроша за душой, и произвести на свет двоих детей. Те же порывистость и нерасчетливость заставили Фрэнка отправиться на фронт добровольцем. Неразумно, очень неразумно, если учесть, что жене с детьми нечего было есть. Пока Фрэнк воевал, дети один за другим зачахли и умерли. Джон Дэвисон, конечно, знал о затруднениях в семье Фрэнка. Но он считал, что каждый обязан сам отвечать за свои поступки. Впрочем, помог жене брата с похоронами детей, купив прекрасное место на кладбище. Когда Фрэнк вернулся, он их перезахоронил: «Не хочу, чтобы мои близкие покоились в земле этого монстра Джона Дэвисона Рокфеллера».

Кливлендский расстрел

Вскоре произошли два грандиозных события в судьбе Рокфеллера: была изобретена керосиновая лампа и найдено богатейшее месторождение нефти на Ойл Крик в Пенсильвании. Керосиновое освещение куда лучше свечей. А керосин, как известно, делается из нефти… Кстати, бензин, который тоже из нее делается, долгое время использовался лишь как… наружное средство от ревматизма, впрочем, малоэффективное. Чаще всего недобросовестные торговцы просто подмешивали дешевый бензин в дорогой керосин, из-за чего, бывало, взрывались целые дома…

С добычей нефти Рокфеллер, казалось, несколько опоздал: в долине реки Ойл Крик уже живого места не осталось от скважин, старатели там так и кишели. Бизнес был новым, диким и кровавым — споры хозяйствующих субъектов решались в основном с помощью револьверов. Нет, это все было не для Рокфеллера. Зато он беспрепятственно занял соседнюю нишу: взялся за доставку и перегонку нефти, построил керосиновый завод. Через два года таких заводов у Джона Дэвисона было уже пять, а спустя еще три года он стал крупнейшим нефтепромышленником Америки и заработал свой первый миллион долларов. Он гарантировал своим покупателям неизменно высокий стандарт качества керосина, об этом говорило даже название фирмы «Стандард Ойл».

Семейство Рокфеллеров

Дела шли просто великолепно. Не считая того, что богатые скважины вдруг истощались или, наоборот, вдруг открывалось несколько новых, объемы поставок были совершенно непредсказуемы и цена на нефть скакала то вверх, то вниз. К концу 60-х годов стало понятно: нефти накачали слишком много, на носу кризис перепроизводства. «Нефтяной бизнес пора серьезно реорганизовывать, — решил Рокфеллер. — Избавиться от всех слабых и неприспособленных необходимо для оздоровления экономики страны, а значит, это мой патриотический долг». Говоря проще, он решил убрать всех без исключения конкурентов. Дело предстояло хлопотное, и для начала Рокфеллер вооружился средствами, набрав в разных банках чудовищно большие кредиты, которые, казалось, совершенно нечем будет обеспечить. Его компаньон от страха перестал спать ночами — Джон Дэвисон преспокойно предложил ему забрать из дела свой пай.

И вот Рокфеллер принялся скупать заводы конкурентов — многие только для того, чтобы просто их закрыть. Большинство хозяев удавалось уломать, просто показав бухгалтерские книги «Стандард Ойл» — оборот капиталов был таков, что у конкурентов просто опускались руки. Вот как вспоминает встречу с Джоном Дэвисоном один из таких людей: «Нас было человек 20 местных независимых владельцев нефтеочистительных предприятий. Нас пригласили на встречу с представителями рокфеллеровского треста. Был там и сам мистер Рокфеллер, он молча покачивался в кресле-качалке, прикрыв рукой лицо. Его ребята ловко вешали нашим лапшу на уши, хитро поворачивая дело так, что если мы не объединимся с ними и не закроем доступ новым желающим заняться этим бизнесом, то вся индустрия пойдет псу под хвост. В конце концов я разразился речью, враждебной этой идее. В середине моей речи мистер Рокфеллер вдруг перестал раскачиваться, отнял руку от лица и посмотрел на меня. Поверьте, вы никогда не видели таких глаз! Они пронзили меня, препарировали вдоль и поперек. Уже через минуту он знал, чего от меня ожидать. И я знал, что он знает. После этого он снова прикрыл глаза рукой и закачался в кресле».

О том, что суд проигран, Рокфеллеру сообщили, когда он играл в гольф. «Этот судья никогда не дождется от меня штрафа. Что ж, джентльмены, продолжим игру?» — невозмутимо сказал старик

С особо несговорчивыми приходилось повозиться, и на то у Рокфеллера имелась отлаженная система промышленного шпионажа. Между прочим, в картотеке компании были сведения о каждом покупателе нефти в стране, включая всех бакалейщиков от Нью-Йорка до Калифорнии. И вот люди из компании «Стандард Ойл», в условиях большой секретности и общаясь друг с другом с помощью специального кода, через подставные фирмы снижали в том или ином районе цену на керосин. Дальше фирмы-конкуренты разорялись, Рокфеллер покупал их, и цена на керосин возвращалась на прежний уровень. В одном только Кливленде Рокфеллер скупил таким образом 22 из 26 независимых нефтеперерабатывающих заводов. Позже эта операция была названа «Кливлендским расстрелом». Впрочем, был еще расстрел питтсбургский, и филадельфийский, и нью-йоркский…

Нефтедобытчики Пенсильвании попытались было высвободиться из железных объятий «Стандард Ойл», в великой тайне разработав проект первого в мире нефтепровода. Но от шпионов Рокфеллера уберечься было невозможно! Пока пенсильванцы собирали деньги, Джон Дэвисон взял в банке очередной астрономический кредит и опередил их, построив не один, а сразу четыре магистральных трубопровода, соединивших нефтяной район с Кливлендом, Нью-Йорком, Филадельфией и Буффало.

Но, пожалуй, самой удачной его операцией стал сговор с управляющими железных дорог. Дело в том, что Рокфеллер давно уже потихоньку прикармливал политиков. К примеру, республиканскому сенатору от Огайо за один только 1900 год он выплатил 44 500 долларов, а сенатору-демократу от Техаса купил ранчо под Далласом. Так вот, пользуясь своими связями, Рокфеллер добился от сената разрешения повысить железнодорожные тарифы в два раза. А сам продолжал платить по старым расценкам. Неофициально, конечно. Просто из 100 реально перевезенных вагонов, принадлежавших «Стандард Ойл», в железнодорожные ведомости попадали только 50. За те полгода, что действовала эта афера, последние конкуренты вынуждены были уступить Рокфеллеру свои предприятия. Теперь он контролировал уже 90 процентов нефтяного бизнеса страны.

Тем, кого он разорил, Рокфеллер даже сочувствовал. Впрочем, виноватым себя не считал: конкуренция есть конкуренция! К тому же он ведь выкупал их предприятия по справедливой цене. И всегда предлагал выбор: наличные или акции «Стандард Ойл». Те, кто выбрал последнее, оставались даже в выигрыше… Как бы там ни было, война за нефть внутри страны была выиграна. «Еще через год мы станем хозяевами мирового рынка», — уверял Джон Дэвисон. Но вот этим его планам уже не суждено было сбыться. Над «Стандард Ойл» сгущались тучи…

Большая миска в руках

Один из молодых служащих Рокфеллера, набравшись храбрости, однажды написал ему письмо: «Мы достигли успеха, которому нет равных в коммерческой истории, наша фирма известна во всем мире, но нашей репутации не позавидуешь. Нас считают хитроумными жуликами и бессердечными гонителями. Мистер Рокфеллер, справедливо или нет, но мы у большинства американцев вызываем страх и ненависть».

Таково уж было несчастное свойство этого человека: вызывать страх и ненависть. Само лицо его выглядело отталкивающе: маленькие холодные глаза, узкий, как щель, рот, которому плохо давалась улыбка. Его не любили даже собственные сотрудники, хотя Рокфеллер платил им высокую зарплату, больничные и пенсии и держался всегда вежливо с любым, даже самым мелким из своих служащих. (Правда, без предупреждения выгонял за пьянство и даже брал с людей расписки, что и в выходные они обязуются воздерживаться от алкоголя.) А они сочиняли о нем легенды, что он проникает в свой офис через дымоход (дескать, недаром же никто никогда не видел шефа входящим или выходящим из здания), и пугали Рокфеллером своих непослушных детей, как обыкновенно пугают каким-нибудь дедом Бабаем или Бабой-ягой.

Благотворительность в малых масштабах

Но главным, самым неистовым и неумолимым врагом Рокфеллера стала одна девочка, выросшая в Пенсильвании, — ее отец был разорен в числе прочих нефтеторговцев и умер от инфаркта. Девочку звали Ида Тарбелл, она выросла, выучилась в университете и стала редактором нью-йоркского журнала «McClure’s Magazine». Она провела тайное расследование деятельности мистера Рокфеллера и стала из номера в номер публиковать результаты. Тираж «McClure’s Magazine» сразу увеличился в три раза, так Америку заинтересовала зловещая фигура нефтяного магната!

Больше всего Рокфеллера потрясло, что многие его сотрудники помогали журналистке в ее расследовании. И еще, что его школьные учителя — те самые, которые когда-то называли его «на редкость спокойным тугодумом», — теперь вспоминали его каким-то демоном. «Когда я смотрел на него, меня пробирала дрожь. Он не только не был похож на человеческого ребенка, но и вообще на теплокровное существо», — признавался журналистке один из них, мистер Тауч (Джон Дэвисон прекрасно помнил его и даже уважал).

Под окнами офиса «Стандард Ойл», дом N 26 по Бродвею, теперь собирались яростные демонстрации с лозунгами «Смерть акулам!», завязывались драки, дежурили конные полицейские и толпились репортеры. Однажды толпа вздернула на фонарь чучело, на деревянной шее которого болталась табличка «Джон Д. Рокфеллер». Поставщики под давлением общественности решили, несмотря ни на какие убытки, байкотировать рокфеллеровские заводы до тех пор, пока с железнодорожной аферой (до нее проклятая Ида Тарбелл тоже докопалась) не будет все разъяснено. И нефтяному королю пришлось уступить: он официально объявил, что секретные отношения с железнодорожной компанией у него действительно были, но теперь они прекращены и он снова платит за перевозки по общему тарифу. Проблемы с поставкой нефти тут же прекратились. В отличие от демонстраций.

Сам Джон Дэвисон от всего этого на нервной почве заболел какой-то странной болезнью и у него выпали на теле все волосы, он лишился даже ресниц и бровей! Стесняясь этого, он выходил на улицу, укутанный с ног до головы, как мумия, отчего его еще легче узнавали журналисты. Самое прискорбное, что это не было концом его несчастий. Можно сказать, настоящие несчастья еще и не начались. Ведь никакое общественное возмущение не страшно было Рокфеллеру, пока у власти оставался президент Мак-Кинли, давно состоявший на службе у «Стандард Ойл». Но в сентябре 1901 года Мак-Кинли был застрелен боевиком партии анархистов и к присяге был приведен вице-президент Теодор Рузвельт, давно выступавший с идеей социальной справедливости и контроля над крупным бизнесом. Рокфеллер мгновенно внес в фонд поддержки нового президента 150 000 долларов, их приняли благосклонно, и сначала оснований тревожиться не было. Но прошло время, и шпионы Рокфеллера донесли из Белого дома: Рузвельт в Овальном кабинете диктовал письмо с указанием вернуть деньги «Стандард Ойл». Президенту возразили, что деньги уже потрачены, у правительства их просто нет, а Рузвельт усмехнулся: «Главное, чтобы такое письмо попало в официальные отчеты. Эта компания слишком опасна — у нее хватит сил бросить вызов самому государству, а подвластна она честолюбцу. Пора разобраться с этим!»

Вскоре в офис Рокфеллера пришла повестка на слушание дела «Народ против «Стандард Ойл». На суде было решено, что компания нарушила законы США 1492 раза и должна уплатить штраф в 29 миллионов долларов. Владелец «подсудимой фирмы» на заседании не был — он гонял мячи в гольф-клубе. Письмо с новостями принесли ему прямо на поле. Рокфеллер прочел и сказал: «Этот судья никогда не дождется штрафа. Что ж, джентльмены, продолжим игру?» Приговор действительно удалось обжаловать, но сразу же возник новый процесс. Судебная тяжба длилась пять лет. Наконец в 1911 году в Сент-Луисе состоялось последнее заседание.

Сейчас дело Рокфеллера юристы сравнивают с процессом над «Microsoft» и находят много общего. И в том, и в другом случае под суд попала компания, продукция которой дешевле, чем у конкурентов, что безусловно выгодно потребителям, а ведь суть антитрестовских законов именно в защите прав потребителей! Что же касается «Стандард Ойл», то большинство нарушений, в которых она обвинялась, были допущены за 15—20 лет до принятия антитрестовского закона Шермана, на основании которого строилось обвинение. Кроме того, внутренний порядок рокфеллеровской компании был столь хитроумен, что никакого формального объединения принадлежащих ему заводов не требовалось, так что Джон Дэвисон с чистой совестью клялся на Библии: компания «Стандард Ойл» не имеет отношения к большинству операций, интересовавших суд. И все же председатель Верховного суда Эдвард Уайт постановил закрыть «Стандард Ойл», разделив ее на 34 самостоятельных компании. Формулировка приговора была странной: «Хотя законодательство не устанавливает четких критериев для судебной оценки действий господина Рокфеллера, здравый смысл позволяет нам определить, что они противоречат общественному интересу и заслуживают наказания». Публика рукоплескала стоя: наконец-то этот дьявол Рокфеллер посрамлен, разорен, уничтожен!

Не тут-то было! Да, он лишился своего любимого детища. Но Рокфеллер был по-прежнему убежден в собственной правоте и гордо нес свое мученичество, сравнивая себя с ранними христианами, терпящими гонения от язычников. Еще меньше Рокфеллер был разорен. Ведь по закону ему отошло по приличному пакету акций каждого из тридцати четырех «осколков» «Стандард Ойл». И пика своего богатства он достиг в 1917 году, через шесть лет после разгрома «Стандард Ойл», когда случился тот самый автомобильный бум, связанный с «Жестяной Лиззи». Вот тогда-то Рокфеллер и стал первым в мире миллиардером, хотя к этому времени уже отошел от дел и из деятельного промышленника превратился в праздного рантье! Ох, недаром его старшая сестра Люси Рокфеллер говорила: «Если где-то с небес начнет падать манна, то, будьте уверены, там непременно окажется и наш Джон с большой миской в руках».

Рандеву в раю

Теперь главным увлечением Джона Дэвисона стал ландшафтный дизайн. Старик по-прежнему отражал все свои действия в гроссбухе, доходя, иной раз, до откровенного чудачества. У него было два любимых имения — «Форест-Холл» в окрестностях Кливленда и «Покантико-Хиллс» в штате Нью-Йорк. Так вот, пересаживая дубы и липы из «Форест-Холла» в «Покантико-Хиллс», Рокфеллер списывал их со счетов одного имения и вносил на баланс другого, сначала покупая у самого себя по цене 10 центов, затем продавая самому себе уже по 2 доллара. Таким образом с каждого пересаженного дерева Джон Дэвисон имел 1 доллар 90 центов «законного вознаграждения», зарабатывая на самом себе. Все операции, разумеется, скрупулезно заносились в бухгалтерские книги. Кстати, выкорчевывал и сажал деревья он собственноручно. Так же, как и прокладывал дорожки из красного кирпича, прорубал лесные просеки и вообще наводил красоту.

Еще мистер Рокфеллер увлеченно благотворительствовал и в этом был столь же щедр, сколь скуп во всем остальном. Он начал с принципа церковной десятины — то есть отдавал на добрые дела 10 процентов своих доходов, а кончил тем, что раздал больше половины своего состояния — свыше 500 миллионов долларов. Впрочем, Джон Дэвисон считал, что, давая деньги, легко причинить вред, и никогда не затевал ни одного филантропического проекта без одобрения священника-баптиста. На деньги Рокфеллера были созданы, например, Чикагский университет, Нью-Йоркский институт медицинских исследований, Совет по всеобщему образованию и духовная семинария для освобожденных рабов.

Впрочем, это была своеобразная сделка, которую Рокфеллер предложил Господу Богу. Взамен он ожидал помощи в самом неслыханном и дерзком своем предприятии. Когда ему минуло 80 лет, Рокфеллер пошел в страховую компанию и, заплатив 50 тысяч долларов, застраховался… от бессмертия. По условиям сделки в том случае, если мистер Джон Дэвисон Рокфеллер перешагнет 100-летний рубеж (что по статистике страховой компании удавалось лишь одному из полумиллиона живущих на земле), он получит 10 миллионов долларов. Страховщики, принимая во внимание расшатанное состояние здоровья страхователя, не слишком переживали. Но когда старику минуло 95 лет, там всерьез занервничали и предложили расторгнуть сделку, выплатив мистеру Рокфеллеру отступные в размере одного миллиона долларов. К изумлению близких, Джон Дэвисон согласился. И, как всегда, оказался прав.

Мистер Рокфеллер скончался за два месяца до своего 98-летия, 23 мая 1937 года. Помня о том, как мало американцы любили этого человека, семья укрыла его могилу под железобетонным куполом, способным выдержать бомбовый удар. В день похорон другой великий американский бизнесмен — Генри Форд — вспоминал, как недавно говорил с мистером Рокфеллером по телефону и тот сказал, что теперь они скорее всего увидятся только в раю. Форд хихикнул и ответил, что уж в раю-то вряд ли кто-то из них окажется, чем несказанно удивил старика Джона Дэвисона: «Кто же еще может рассчитывать на рай, если не мы с вами, избранники Господа?»

С сыном, Джоном Дэвисоном-вторым

О жуках и крокодилах

Что касается потомков гениального бизнесмена… Сын, Джон Дэвисон-второй, которому отошла большая часть состояния, особых успехов в коммерции не демонстрировал. Старшая дочь сделалась страшной мотовкой и носила платья из золотых и серебряных нитей, усыпанные бриллиантами. Другая дочь Рокфеллера сошла с ума от страха разориться и в редкие моменты просветления радовалась: «Так значит, у нас есть деньги и мы можем пригласить к ужину гостей?!»

Нельсон Рокфеллер — вице-президент США

В следующем поколении самыми известными Рокфеллерами были двое. Внук Нельсон — губернатор штата Нью-Йорк: на выборах 1960 года он баллотировался в президенты США, но проиграл из-за скандального бракоразводного процесса и новой женитьбы, позже занял пост вице-президента США и в конце концов умер, получив инфаркт в постели любовницы. Его сына постигла еще более экзотическая смерть: в южной части Тихого океана он упал с катера и был заживо съеден крокодилами. Другой внук основателя династии – тот самый Дэвид, любитель жуков и известный благотворитель. В 2006 году The New York Times оценила общий размер сделанных им пожертвований — 900 миллионов долларов. После чего Дэвид Рокфеллер для ровного счета подарил 100 млн долларов своей альма-матер — Гарвардскому университету, что стало одним из крупнейших частных пожертвований за его историю. Что касается его политического влияния – он употреблял его (уж с каким успехом – другой вопрос) на борьбу за ограничение рождаемости в странах третьего мира. Опасение Дэвида Рокфеллера вызывало растущее потребление энергии и воды, а также загрязнение атмосферного воздуха из-за роста населения Земли.

Бесси, урожденная Рокфеллер — это она сошла с ума

Сегодня предприятия, принадлежащие Рокфеллерам, приносят около 10 миллиардов в год. Семья содержит и более 100 благотворительных организаций.

Ирина Стрельникова #совсемдругойгород

Дэвид Рокфеллер — внук основателя династии

 

Рокфеллер-центр в Нью-Йорке

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *