«Доктора Гааза канонизируют», — писатель Алексей Карлов

Эта статья писателя Алексея Карлова опубликована в социальном информационно-аналитическом журнале «Страна и мы» (N1 за 2017 г.) Но поскольку я дружу с Алексеем, мы с ним договорились, что на сайте Совсем Другого Города я ее перепечатаю (с разрешения редакции). Тема-то — наша, про доктора Гааза. Итак, знакомьтесь: Алексей Карлов. Много лет живет в московском психоневрологическом интернате No 20 Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы.  Несмотря на сложную форму ДЦП (у Алексея практически «не рабочие» руки и ноги), активно путешествует, занимается самообразованием, много читает (особенно по истории), пишет. Публикуется в основном на Прозе.ру. А в 2014 году у Алексея вышла настоящая, бумажная книга «Записки человека с ДЦП».  Иногда он пишет что-то и для журналов. Как вот сейчас — рассказ о паломничестве от могилы доктора Гааза до храма Троицы в Хохловском переулке…

В этом году нас с моей подругой Леной пригласили участвовать в паломничестве от могилы доктора Гааза до храма святой Троицы в Хохловском переулке. Мы с радостью согласились. Раньше о докторе Гаазе я немного слышал, и было очень интересно больше узнать об этом замечательном человеке. Федор Петрович (Фридрих Иозеф) Гааз по происхождению немец. Он родился 10 августа 1780 года в Германии, в городе Рейне. Стал врачом. Познакомился с семьей графа Репина из России, который предложил ему стать семейным доктором. Гааз решился перее хать в суровую Россию. Он поселился на Кузнецком Мосту. Вначале Гааз был чиновником — статским советником, но вскоре стал прославленным врачом. Федор Петрович дружил со многими учеными, аристократами, писателями. В том числе с Федором Михайловичем Достоевским. Я нашел в Интернете материал о том, что доктор Гааз явился одним из прообразов
князя Мышкина в романе «Идиот». Про себя доктор Гааз говорил так: «Да, я есть немец, но прежде всего я есть христианин». Он посвятил себя беднейшим из бедных, как и мать Тереза. Часто лечил арестантов, нищих, бродяг, беглых крепостных — в общем, всех «несчастных», как их тогда называли. Заступался за них перед начальством, стремился облегчить им жизнь и даже изобрел облегченные кандалы на руки и на ноги. В то время в России заключенных, приговоренных к каторжным работам, отправляли пешим этапом в Сибирь, но вначале они шли в кандалах на руках и ногах до Владимира по Владимирскому тракту (сейчас Шоссе Энтузиастов). Кандалы стирали ноги и руки до крови, и люди не могли идти дальше (уже раскованные), потому что ноги и руки были стерты до костей. Доктор Гааз создал облегченные кандалы и даже проверил их на себе. Однажды его знакомый зашел к нему в гости, а Федор Петрович ходит по квартире быстрым шагом. На нем кандалы. Оказалось, он  «наматывал» 30 километров по квартире, чтобы испытать на себе свое изобретение. Его облегченные кандалы спасли много жизней. За 25 лет доктор Гааз лично встретился с 25-ю тысячами заключенных. Он сделал много добра и умер в 1853 году. На его похороны пришло 20 тысяч человек, большая часть православных.  Митрополит Филарет Милостивый приказал отпеть его по православному чину.

Наше  паломничество  началось  с  могилы  доктора Гааза  на  Введенском  кладбище  в  Лефортове.  Мы  с Леной приехали раньше всех. Таксист спросил: «Куда вы  едете?»  Мы  сообщили,  что  на  Введенское  кладбище.  Водитель  спросил:  «Зачем?»  Лена  ответила грустно и задумчиво: «Встречаться с друзьями». Мне интересно, что подумал таксист в тот момент, но он промолчал.  Мы  ему  объяснили,  что  едем  на  могилу доктора Гааза. «А это, простите, кто?» — растерялся водитель…
Мы вышли из машины, и к нам подошли Жан-Франсуа Тири и Вика. Охранник открыл ворота, и мы въехали (я передвигаюсь на  инвалидной коляске) на немецкое католическое лютеранское кладбище. Мы пошли по аллее.  Я  заметил  указатель  к  могиле   французского повара Оливье, который изобрел знаменитый в России салат, и удивился, что он похоронен в нашей стране.
Справа была старинная католическая часовня. Она оказалась закрытой. Но на ее стене красовались замечательные письма Богу. Это были крики чьих-то душ, то забавные, то отчаянные. Наконец  мы  подошли  к  могиле  доктора.  Я  слышал, что она ограждена кандалами, но их не было. На днях должна была произойти эксгумация его тела из могилы,  так  как  идет  процесс  канонизации  доктора  Гааза. Постепенно собралась вся группа, мы помолились и отправились в путь. Наше паломничество началось от немецкого кладбища и закончилось в храме святой Троицы в Хохловском переулке. Длина пути составляла около 6 километров. Мы шли молча, кто-то про себя молился. Путь проходил через Лефортовский парк, по очень красивым местам. Погода была пасмурной, зато сухо и тепло. Наверное, доктор Гааз по многочисленным молитвам помог нам пройти маршрут и остаться сухими. Мою коляску катили все по очереди. Мне было приятно. Для многих это был первый опыт движения с инвалидной коляской по улицам столицы. Пришлось преодолевать бордюры, мешала желтая плитка. Я любовался московскими переулками. Мы даже прошли с коляской по подземному переходу. Ребята из общины пронесли меня по лестнице, так как швеллер наклонен под углом 45 градусов, а это недопустимо. Зато мне понравился подъем из перехода по удобному пандусу. По пути нам попались около пяти храмов. Уже потом Жан-Франсуа нам с Леной рассказал, что в туристических группах существует такое правило: «Самый медленный должен идти впереди». Так что я ехал впереди и все видел первым.

Путешествие закончилось в храме св. Троицы в Хохловском переулке. В этом храме служит настоятелем протоиерей Алексий Уминский. Храм старинный, я понял это по стилю внутреннего убранства. Мы немного подождали, отдыхая от похода в тишине, в храме никого не было. Потом вышел отец Алексий Уминский. Он поздоровался с нами и начался молебен. В этот день память об удивительном человеке докторе Гаазе, о подвиге его жизни помогла собрать православных и католиков вместе. Хор пел слаженно и красиво. На проповеди настоятель интересно, как о личном знакомом, рассказал нам о докторе Гаазе. Мне запомнилась фраза о «неудобном милосердии» врача. Еще мне запомнился постулатор (адвокат) доктора Гааза. В процессе беатификации Римско-католическая церковь назначает двух людей — защитника (адвоката) и обвинителя. Адвокат должен доказать святость и собрать свидетельства в пользу святости, обвинитель — собрать и высказать сомнения, затем комиссия взвешивает и выносит решение. Все как в обычном суде. Меня заинтересовал этот процесс. Со дня смерти доктора Гааза прошло много лет, сменилось несколько поколений. Адвокату трудно собирать свидетельства. Его зовут отец Джермано Марани. Я думал, что отец Джермано — строгий высокопоставленный чиновник Римской курии, а увидел невысокого мужчину с добрым лицом. Он всем искренне улыбался, и лицо озарялось светом. Отец Джермано пожал мне руку. Нам с Леной показалось, что он сам похож на доброго доктора Гааза. Я пообщался еще со многими людьми. Потом был маленький концерт, чаепитие. После окончания вечера Жан-Франсуа Тири, несмотря на напряженный день, усталость, множество забот, нашел в себе силы довезти нас до интерната, а Лену потом подбросил до метро. День получился насыщенным и интересным, дай Бог таких побольше. Спасибо всем, кто нам помогал.

Алексей Карлов.