Знакомьтесь, Роман Булавко, экскурсовод

Первую часть жизни я провел в Замоскворечье – я там родился. Когда мне было 9 лет, мы переехали в самый конец тогда еще Бауманского района, ныне Лефортово. А через ту часть, которая теперь называется Басманным районом, я часто ездил на троллейбусе. Моя мама всегда любила наземный городской транспорт. Если была возможность обойтись без метро, она всегда обходилась.  Дольше, но зато красиво! Тогда Москва была, конечно, не такая, как сейчас. Может быть, не настолько нарядная, но это была Москва, у нее было лицо. Местами она была еще деревней, оставались огромные бараки, деревянные дома, в них располагались в коммунальных квартирах по десять семей.  Так жил один мой одноклассник.  В его доме было тридцать комнат, два санузла на всех и кухня с четырьмя газовыми плитами.

Так вот я ездил на 25-ом троллейбусе, сейчас это автобус т25. Только автобус ходит до м. Китай-город, а троллейбус шел до Даниловского рынка. Маршрут-экскурсия! Еще был автобус №3, он  шёл по Чистопрудному бульвару через Новорязанскую улицу и Орликов переулок. Он тоже, кажется, шел до Даниловского рынка, а в обратную сторону – до Измайловского парка. Это вносило разнообразие в нашу подростковую будничность. Мы очень любили так ездить.

Я был общительным школьником, в Басманном  у меня было полно друзей,  все местные. Помню такую историю. Как-то раз весной  мы с моим одноклассником Сашкой поехали в Политехнический музей.  Учились мы тогда  в 7 классе.  Посетили музей, даже на экскурсию попали, узнали много интересного о том, как работает сварочная машина.  Одухотворенные поехали домой все на том же 25-ом троллейбусе. На остановке у Храма Никиты Великомученика в окно я увидел своего друга Володю Горохова. Он учился в гимназии фон Дервиз в Гороховском и жил там же.  Горохов из Гороховского! Очень нам нравилось такое совпадение. Володька в компании друзей стоял на лестнице Храма. У всех за спинами были рюкзачки. Я выскочил из троллейбуса, бросив там Сашку, и радостно побежал к  Горохову и компании.  Правда, оказалось, что радость встречи не была взаимной. Ребята собирались в поход, который отменился, однако, в их рюкзачках остался провиант, заботливо собранный родителями.  Бутерброды с колбасой,  сладости, чай  в термосе – деликатесы по нашим детским меркам! Всем этим они как раз собирались пообедать, а тут появился я,  а это значило, что со мной нужно поделиться, чего никому не хотелось. Но и отправить меня домой им было неловко: все-таки друг. Разговорились, Володька немного повеселел, а вместе с ним и вся компания. И вот мы уже вместе сидели на лестнице церкви, жевали бутерброды и запивали горячим чаем. Когда замерзли, разбрелись по домам. …

В середине 80-х отцу дали квартиру в Хоромном тупике,  там один единственный дом – номер два. Старая Басманная рядом, Новая Басманная  через дорогу,  Садово-Черногрязская под окном. Там  я жил  лет десять. Мою маму спрашивали: «Наверное, шумно жить на Садовом кольце?», а мама с удивлением отвечала: «Садовое… Шумно…?». Это только настоящий москвич может понять.

В начале 90-х я работал зубным врачом в детской поликлинике в Архангельском переулке, тогда он еще назывался Телеграфным. Поликлиника находилась в здании приюта для девочек – это была часть двора Храма Федора Стратилата и Меньшиковой Башни. Там и сейчас располагается подворье Антиохийского Патриархата (с 1947 г. – прим. ред.) Настоятель – митрополит Никон Сайфали, из Ливана, говорил с акцентом. Я тогда курил, стою, бывает, летом курю в окошко ординаторской, батюшка идет:

 — Здравствуйте, батюшка!

— Здравствуйте, доктор!

Пара слов, туда-сюда.  Всегда с ним раскланивались. Так что Басманный просто родной и очень знакомый. Я его весь знаю. Все переулки исхожены».​