Рассказывает экскурсовод Ирина Стрельникова

Рассказывают, что перед смертью в 1932 году на вопрос священника, примирился ли он с врагами, не таит ли ненависть к большевикам, писатель ответил: «Вы думаете, что я не люблю большевиков? Я к ним совершенно равнодушен. Есть, знаете ли, в жизни пьющего человека свои преимущества…»

Вопросы возникли сразу после публикации медицинского заключения и фотографий с места смерти так никем и непобежденного чемпиона мира — Александра Алехина. В заключении сказано, что причиной смерти стала «асфиксия в результате закупорки дыхательных путей куском мяса». Он что, ужинал? Почему тогда Алехин в пальто? А шахматы? Почему фигуры расставлены таким образом?

Детям и внукам Василий Дмитриевич всегда дарил толковые подарки. Обычным делом было получить от него на день ангела, например, электрический токарный станок. Даже если ты девочка…

Когда началась Мировая война, Качалов оказался в Берне, а Нина Николаевна с сыном — в Милане. Нина умоляла мужа быстрее приехать за ними и увезти в Россию. А Качалов всё слал и слал телеграммы: «20-го буду в Милане», «Обстоятельства изменились. Буду 21-го», «Приехать не смогу. Срочно выезжайте поездом в Берн», «Воздержись от отъезда! 23-го буду в Милане» и так далее. В результате Нину Николаевну и Вадима из Италии в Швейцарию доставила… итальянская полиция, приняв 14 качаловских телеграмм за шпионские шифровки.

«Предложение моё сразило воспитанных в фанатизме родителей её. Они прибегли к миссионерам, те не знали, на что решиться, возили бедную Консепсию в церковь, исповедовали её, убеждали к отказу, но решимость её, наконец, всех успокоила. С того времени, поставя себя как близкого родственника коменданту, управлял я уже портом Его Католического Величества так, как того требовала польза России, и Губернатор крайне изумился, увидев, что, так сказать, он сам в гостях у меня очутился» (из письма Николая Резанова).

Одним изобретением динамита в историю не войдешь — считал Альфред Нобель. Что ещё? За свою жизнь Нобель запатентовал 355 изобретений, среди них — барометр, манометр, холодильный аппарат, газовый счётчик, каучуковые шины для велосипеда, переключатель скоростей… Смолоду увлекаясь литературой, сочинил несколько романов и пьес (и сжёг все в приступе ипохондрии). Основал 93 завода в 20 странах. Удивительно, но этого ему казалось недостаточно.

В Риме Петрова-Водкина похитили бандиты. «Очнулся я где-то под землёй, с кляпом во рту. У капища сидели три человека, если не черти, то, конечно, разбойники. Бумажника в кармане не было. «Ни с места, смерть», — прошипели они». Выяснилось, что Кузьма понадобился лихим итальянским парням, чтобы подделывать полотна великих мастеров. Например, пропавшую «Леду» Леонардо Да Винчи.

«Коленька, погляди, у тебя все рукава в запёкшейся крови! Пора сменить сюртук и рубашку, друг мой», — сказала Александра Антоновна. «Ангел мой, недосуг мне думать о мелочах», — как обычно, отбивался Пирогов. Но жена настаивала, и Николай Иванович нехотя подчинился. Заодно уж намылил руки и вычистил щёточкой грязь из-под ногтей. Тут его позвали — снова привезли тяжёлого больного. Операция прошла прекрасно, а рана на этот раз затянулась фантастически быстро. И Пирогов задумался: может, это как-то связано с чистотой рук?

— Извольте идти, не то вас оштрафуют.
— Пусть штрафуют. Не пойду. У меня умирает ребёнок.
Распорядитель вернулся с двумя дюжими полицейскими, и идти пришлось в цирк. На арене клоун плакал — публика хохотала, посчитав это трюком. Дуров через силу заставил себя кувыркаться, упал — новый взрыв смеха. Вернувшись домой, Анатоль застал младенца уже мертвым. «Сын клоуна, что за горькая доля!» — восклицал несчастный отец. Впрочем, это был единственный момент, когда Дуров пожалел об избранном пути. Новые дети, собственное искусство, достаток, а главное, успех у публики скоро утешили его.

Один из двух основателей фирмы «Роллс-Ройс» — мистер Ройс, демонстрируя желающим своё чудо, ставил на капот гинею ребром, потом заводил мотор, и монета не падала. В салоне, правда, если прислушаться, можно было различить тихий стук. Оказалось — тикают часы. В 1906 году, когда остальные машины шумели, вибрировали и постоянно ломались (не говоря уж о том, что там не было никаких часов), это казалось фантастикой…

Это была мастерская скульптора, удалось даже прочесть его имя — Тутмес. Здесь было полно осколков статуй: фрагмент гипсового уха, чей-то каменный нос, палец, кусок складчатой юбки. Но вот под обломками показалась округлая сине-зелёная поверхность. Профессор Борхард сметал песок сантиметр за сантиметром. И обнажилась конусовидная корона, а под ней — тонкая золотистая шея. Искусно окрашенный бюст в натуральную величину — совершенно целый! — лежал лицом вниз. Профессор осторожно перевернул его и…

Сам Луначарский выдал ему мандат: «Товарищ художник Марк Шагал назначается Уполномоченным по делам искусств Витебской губернии. Всем революционным властям предлагается оказывать тов. Шагалу полное содействие». Шагал даже издавал декреты! Вот один из них, от 16 октября 1918 года: «Всем лицам и учреждениям, имеющим мольберты, предлагается передать таковые во временное распоряжение Художественной комиссии по украшению г. Витебска к первой годовщине Октябрьской революции».

Поговаривали, что молчаливый слуга Атоса нужен был автору в основном для того, чтобы увеличить гонорар. Роман печатался отрывками в газете, а там по традиции платили построчно, невзирая на длину строки. А когда стали платить только за те строки, которые занимали больше половины колонки, Дюма начал вымарывать целые страницы: «Я убил Гримо. Ведь я придумал его именно ради коротких строчек!»

Слава о Пржевальском — то ли великом святом, то ли колдуне — и его маленьком отряде быстро разнеслась по китайским степям. Рассказывали, что они трёхглазые, что ружья их стреляют на расстояние целого дня езды на коне, что за них сражаются невидимые духи умерших и тому подобное. Самой страшной вещью, принадлежавшей экспедиции, местным жителям казался фотоаппарат — говорили, что туда залита жидкость из выколотых детских глаз.

«И поэтому, знаю, со мной ничего не случится», — дурачась, запел Марк Наумович из своей знаменитой «Тёмной ночи». «Напрасно вы иронизируете, товарищ Бернес, урки — люди серьёзные», — начальник МУРа разволновался не на шутку. Знаменитый артист был настроен легкомысленно, и это вызывало раздражение…

Каждый из её мужей и возлюбленных не был ею доволен и пытался как-то её изменить. Бориса Анрепа раздражало её христианство: «Она была бы Сафо, если бы не её православная изнеможенность». Шилейко рвал и бросал в печку её рукописи, растапливал ими самовар. Она была при нём чем-то вроде секретаря, часами записывая под диктовку его переводы клинописи. Ещё покорно колола дрова, потому что Шилейко не мог этого делать, у него был ишиас. Когда же Анна Андреевна сочла, что муж исцелился, просто покинула его. И протянула с удовлетворенным вздохом: «Развод… Какое же приятное чувство!»

«Он никогда не страдал нервами: этот нашумевший сексуалист был до жути здоров во всем, что касалось его личных переживаний», — написал о Фрейде его хороший знакомый, писатель Стефан Цвейг. Просто Цвейг не был психоаналитиком, а некоторые так хорошо скрывают своё нездоровье, что мало быть «инженером человеческих душ», чтобы заметить. Фрейд отлично прятал от посторонних глаз свои фобии, которых у него имелся целый набор: он боялся числа 62, папортников и, как утверждал его любимый ученик Юнг – Божьего гнева…

Это фирма «Зингер» первой стала привлекать к рекламе звёзд. Причём не платила им. Достаточно было снять на камеру растерянный вежливый лепет застигнутых врасплох знаменитостей, которым внезапно была подарена швейная машинка. На этот трюк купился и полярный исследователь Ричард Бёрд, которому так ловко подарили шесть зингеровских машинок, что он просто вынужден был взять их, все шесть, с собой в Антарктиду, о чём, разумеется, раструбили газеты.