Нефертити. Мисс Человечество и ее фараон
За полночь под сень колонн неслышно вступали прислужники, зажигали благовония в золотых курильницах и так же беззвучно исчезали. Потом музыканты с арфами и лютнями рассаживались по местам и закрывали глаза плотными повязками. Их освещали яркие египетские звезды — в этом храме не было крыши (а зачем она солнцепоклонникам?). Ближе к рассвету появлялись главные действующие лица — царь и царица. Оба гладко выбриты — ни единого волоска на теле и голове, брови и линии ресниц наведены чёрной тушью. На нём — сандалии, набедренная повязка, тяжёлое ожерелье, двойная красно-белая корона и золотая накладная бородка. На ней — длинное тончайшее лазоревое платье, почти совсем прозрачное, золочёный нубийский парик из крутой овечьей шерсти, звонкие браслеты на руках и босых ногах. Царственная чета неподвижно замирала перед алтарем, пока тьму на востоке не озарял первый отблеск света. Тогда они вздымали руки, а музыканты трогали струны. Царь начинал свой приветственный гимн: «Ты сияешь на небосклоне, диск живой, начало жизни! Ты созидаешь жемчужину в раковине. Ты сотворяешь семя в мужчине. Ты назначаешь срок птенцу разбить яйцо, и он идёт на лапках своих. О, сколь многочисленно творимое тобою!» Фараон-мечтатель, фараон-поэт каждую ночь слагал новый гимн богу солнца Атону. Его царица, позвякивая в такт браслетами, плясала. Это был колдовской, пьянящий танец: сначала медленно, плавно, потом, с каждой минутой, всё быстрее, всё бесстыднее. Когда звучали последние слова гимна, она падала в экстазе на алтарь. Этот танец, способный свести с ума, запрещено было видеть смертным: он предназначался для Атона и его воплощения на земле — фараона…
…Ежеутренний солнцепоклоннический ритуал самой загадочной пары, когда-либо занимавшей египетский трон, — Эхнатона и Нефертити — одна из немногих картин, которую с большой степенью вероятности можно воспроизвести по сохранившимся источникам. Археологи не встречали имена этой царственной четы ни в Луксоре, ни в Гизе, ни в других известных центрах Древнего Египта, тогда как о многочисленных Рамсесах, Аменхотепах и Тутмосах было известно очень многое. Мы могли бы вообще никогда не узнать об Эхнатоне и Нефертити, если бы не одна простая арабская крестьянка, жительница селения Тель-эль-Амарна на Ниле — километрах в трехстах к югу от Каира. Чуть больше ста лет назад она отправилась накопать перегноя для своего огорода и наткнулась на древний деревянный сундук. К её огорчению, золота там не обнаружилось: только глиняные таблички, испещрённые иероглифами. Но женщина знала: всё, что имеет отношение к Древнему Египту, можно продать. Она рассудила так: за одну глиняную табличку много не дадут, но табличек-то много, и если по грошу за штуку… И, чтобы табличек сделалось еще больше, египтянка разломала каждую на несколько кусков, свалила в мешок и отвезла в Каир, в музей. Там находкой не слишком заинтересовались и действительно купили за гроши. Потом обломки распродали по иностранным антикварам в качестве недорогих сувениров.
Когда в каирском музее опомнились, было почти поздно: половина обломков оказалась утеряна. Из того, что осталось, удалось сложить и расшифровать далеко не всё: были и безнадежно испорченные таблички. Но то, что удалось прочесть, вызывало изумление! Оказалось, на месте Тель-эль-Амарны стоял когда-то город Ахетатон и он был столицей Египта. Правящие там фараон Эхнатон с женой Нефертити намного опережали свой XIV до нашей эры век. Считается, что они — первые в мире — исповедовали единобожие. Это не совсем так, существование других богов, кроме главного, Эхнатон всё-таки не отрицал. Он просто велел поклоняться одному, главному, и обошёлся в представлениях о нём без этих наивных древнеегипетских человекоподобных или зооподобных образов. Но во всяком случае шаг к единобожию был сделан…
Эхнатон от рождения носил другое имя — Аменхотеп, что означает «Амон доволен», и был коронован в древней столице — Фивах — как Аменхотеп IV. Как и все фараоны XVIII династии, он почитался сыном могущественного бога, непостижимого и грозного Амон-Ра, но на шестом году правления вдруг отказался от культа и своего божественного «предка», и богини-кошки Бастет, и шакалоголового Анубиса, и ибиса Тота, и крокодила Себека, и бегемота Таурт, и навозного жука Хепри. Вместо всего этого пёстрого зверинца Аменхотеп IV признал единственным стоящим поклонения божеством Атона — то есть солнечный диск, который каждый человек своими глазами ежедневно видит на небе, который дарует свет, тепло и саму жизнь. Себя Аменхотеп велел отныне именовать Эхнатоном, что означало «Угодный Атону». А бога своего так велел и изображать – в виде солнечного диска с лучами-руками.
В Фивах его не поняли, и Эхнатон не стал насаждать новую веру огнём и мечом: просто велел снарядить царскую ладью и уплыл вниз по Нилу с сотней верных подданных — строить новую столицу. К несчастью, этот город стал рекордсменом по краткости своей истории. Учёные, изучившие архитектурный слой остатков Ахетатона, определили: от момента его основания до разрушения прошло всего 25 лет!
Удивительно само место, которое Эхнатон выбрал для своего города. С запада оно ограничено Нилом, а с востока — неровной дугой гор, и с самолета всё это выглядит как иероглиф «ахет», что означает «Страна света». Как это можно было увидеть в 1346 году до нашей эры? Но это только одна из великих загадок удивительного царствования Эхнатона и Нефертити…
Загадка первая: медицинская
…Египтологи сначала прочли о необычайной красоте Нефертити и только спустя годы увидели её своими глазами. И случилось это 6 декабря 1912 года.
К тому времени немецкий профессор Борхард занимался раскопками на территории Тель-эль-Амарны уже два года. То, что осталось от древней столицы, даже трудно было назвать руинами — одни фундаменты, похороненные под горами осколков стен, мозаик, посуды и прочего, прочего, прочего. Приверженцы Амон-Ра основательно поработали над тем, чтобы снести еретический город солнцепоклонников с лица земли! Но развалины очередного дома из необожженного кирпича сулили интересные находки: это была мастерская скульптора, удалось даже прочесть его имя — Тутмес. Здесь было полно осколков статуй: фрагмент гипсового уха, чей-то каменный нос, палец, кусок складчатой юбки. Но вот под обломками показалась округлая сине-зелёная поверхность. Профессор Борхард сметал песок сантиметр за сантиметром. И обнажилась конусовидная корона, а под ней — тонкая золотистая шея. Искусно окрашенный бюст в натуральную величину — совершенно целый! — лежал лицом вниз. Профессор осторожно перевернул его и…
«Бессмысленно описывать. Нужно видеть!» — это всё, что смог записать в свой дневник потрясенный профессор. И правда, как передать словами нежный овал лица, изящно очерченные скулы, совершенную линию носа, неуловимую чувственность губ? А гордая посадка маленькой головы на тонкой и длинной, как стебель лотоса, шее? А бархатный, золотистый цвет кожи, а широкие брови вразлет, а миндалевидный разрез глаз? Совершенство этого лица не портил даже «слепой» белок без зрачка — кусочек черного горного хрусталя был почему-то инкрустирован только в правое око царицы. И это стало первой загадкой Нефертити. Выдвигалась гипотеза, что красавица была одноглазой. Профессор Борхард яростно спорил, уверяя, что бюст из гипса и известняка — только незаконченный набросок для каменной скульптуры, которая, увы, не сохранилась. Профессор никому не позволял умалять достоинство так поразившей его женщины!
Прошло время, и египтологи нашли в скалах тайные гробницы сановников Эхнатона, чудом избежавшие варварского разрушения. А в них — множество изображений фараона, Нефертити и их шестерых дочерей. Эти изображения были не менее поразительны, но на свой лад. Выходило, что фараон-мечтатель придумал не только новую религию, но и новое искусство. Раньше египетских царей изображали — и весьма умело! — с идеализированными, лишенными движения и эмоций лицами и телами, стоящими или сидящими в торжественной позе Осириса. Теперь предметом изображения сделались самые неожиданные вещи: вот фараон с женой объезжают город на колеснице, держась за руки и улыбаясь друг другу. Вот он сидит на троне, а на коленях у Эхнатона примостилась Нефертити. Вот он целует в губы маленькую дочь, а остальные царевны играют у его ног. А вот царь с царицей, обнявшись, стоят у супружеского ложа.
Все эти «репортажные» сценки семейного счастья изображались в весьма странной, а на современный взгляд — просто карикатурной манере. Ну или, может, в манере комикса… Судя по надписям, такой стилистике обучал придворных художников сам Эхнатон. Что это значило?
Но это – на рисунках. В скульптурных изображениях «мультяшности» меньше, но и они очень странные. Эхнатон неизменно изображается с болезненно узким лицом, уродливо-длинным подбородком и женоподобным телом. Означает ли это, что фараон действительно выглядел так и хотел, чтобы его облик передавался без прикрас? В конце концов, среди его царственных предков были распространены родственные браки — а значит, врожденные уродства вполне вероятны. Современные врачи предполагают у Эхнатона так называемый синдром Фролиха — гормональное заболевание, при котором фараон вряд ли был бы способен к продолжению рода. Но ведь взялись же откуда-то шесть дочерей Эхнатона и Нефертити…
А может быть, это какой-то специальный художественный приём, смысл которого теперь трудно понять, на самом же деле фараон имел самую обыкновенную внешность? Возможно, изображая фараона бесполым уродцем, художник добивался не портретного сходства, а чего-то другого. Например, воплощал идею родства Эхнатона и небесного Атона, который сам — и отец, и мать всего сущего. Но самая волнующая загадка «амарнских рисунков» — форма голов Нефертити и ее шести дочерей. Их черепа вытянуты, словно при долихоцефалии, а может быть, водянке мозга. По современным представлениям, так должны выглядеть инопланетяне — во всяком случае, такие формы нередко встречаются в иллюстрациях к фантастическим романам. Впрочем, версию об инопланетянах рассматривать не хочется, есть версии поинтереснее и среди вполне «земных». Например, что на черепах Нефертити и дочерей была произведена специальная пластическая операция (а древние египтяне были искусны в хирургии), чтобы сделать их похожими на некие небесные существа. Логично выглядит предположение, что это тоже особый художественный приём, не имеющий ничего общего с реальностью. Но знаменитый бюст, найденный Борхардом, выполнен в совершенно реалистической манере, и ему-то, казалось бы, верить можно! Так вот у бюста Нефертити, если присмотреться, уходящая под корону линия затылка выглядит подозрительно: череп немного выдается назад…
Загадку бы разрешила находка мумии Нефертити или одной из её шести дочерей — но все они бесследно исчезли. Правда, в 2003 году исследовательница Джоанна Флетчер предъявила миру некую мумию… Флетчер искала Нефертити 12 лет, и в конце концов решила, что искомое уже более ста лет лежит у всех на виду: безымянная мумия, которую нашли ещё в конце XIX века. Череп у неё более или менее обычный. А вот состояние, в котором она была обнаружена, порождает очередные вопросы… Женщина была обезображена то ли ещё при жизни, то ли после смерти: у неё оторвана рука и ухо, грудь и лицо разбиты (возможно, это просто работа вандалов, грабителей, могил)…
В том, что это царственная особа, сомнений нет. Только вот почему именно Нефертити? Флетчер исходила из внешних примет: наголо обритая голова, нубийский парик, проколотые уши. Но всё это могло принадлежать любой царице XVIII династии. Эксперты-криминалисты, реконструировавшие на компьютере прижизненный облик женщины, сравнивали его со знаменитым бюстом и… однозначного ответа не дали. Вроде бы похожа, но не настолько, чтобы можно было считать это прямым доказательством… Ну а по генетической экспертизе вышло, что эта женщина — мать следующего фараона — Тутанхамона (дочь или сестра Эхнатона, во-всяком случае его близкая родственница). А Нефертити по всему, что мы знаем, Тутанхамона не рожала. И здесь мы подходим ко второй загадке Нефертити. А именно: откуда она взялась и почему однажды исчезла из жизни Эхнатона?
Загадка вторая. Биографическая
Жён у египетских фараонов могло быть сколько угодно, и среди них встречались женщины самого разного происхождения. Одних иноземных царевен, присылаемых в жёны владыкам Египта для укрепления союзнических отношений, на каждого приходилось по доброму десятку. Но вот главная жена, царица, была одна и на всю жизнь. Только её дети могли унаследовать престол. И египетские фараоны, превыше всего ценившие чистоту крови, обыкновенно брали в главные жёны близких родственниц, чаще всего родных или сводных сестёр, но иногда и дочерей. Первым исключением из этого правила стал отец Эхнатона — Аменхотеп III. Главной женой он сделал дочь простого жреца (она-то и стала матерью Эхнатона. Впрочем, на двух его сёстрах, своих родных дочерях, Аменхотеп III тоже позже женился). По-видимому, Эхнатон последовал примеру отца, взяв в царицы женщину нецарского происхождения. Будь Нефертити дочерью или сестрой царя, это было бы непременно упомянуто в перечислении её титулов. Единственное, что известно, — это кто был кормилицей Нефертити: жена главного визиря Эйе. Есть версия, что Нефертити — иноземка, митаннийская царевна, ведь черты лица у неё тоньше и изысканнее, чем у египетских женщин. Само её имя косвенно подтверждает эту догадку: оно означает «Прекрасная пришла». Но почему тогда Нефертити росла при египетском дворе? Ведь иноземных царевен в подарок фараонам присылали взрослыми…
Эхнатон и Нефертити поженились, по древнеегипетским понятиям, довольно поздно: когда ей было 15 лет, а фараону — 16 (в Египте созревали рано, годам к 10—12). Их взаимная страсть была столь горяча, что Эхнатон объявил её божественной. Слившись воедино душами и телами, царь с царицей изливали на землю божественный поток небесной любви и тем самым приравнивались к богу Атону. И в каждом доме города Ахетатона имелись жертвенники, где курились благовония во славу священного супружества Эхнатона и Нефертити. Да живёт фараон вечно-вековечно, и царица под защитой его — тысячу лет, и дочери их да живут сотни сотен лет под защитой матери своей!
Что случилось на четырнадцатом году правления Эхнатона — непонятно. Известно только, что это как-то связано со смертью второй дочери — Макетатон. На барельефе, запечатлевшем это печальное событие, Эхнатон и Нефертити скорбят вместе. У них за спиной какая-то женщина укачивает грудного младенца. Может быть, двенадцатилетняя Макетатон умерла родами? Как бы там ни было, но оплакивание дочери — последнее изображение царя и царицы вместе. Их священный супружеский союз вскоре распался. Возможно, Эхнатон не смог примириться с внезапной немилостью всемогущего Атона. За что у него забрали дочь? Фараон был праведен перед богом! Значит, виновата Нефертити…
Три года длилось её изгнание: муж отослал её в уединенный дворец в северном квартале. Имя Нефертити было стёрто с надписей храма Атона и заменено на имя старшей дочери — Меритатон. Отныне именно Меритатон была верховной жрицей, приветствовавшей солнечный диск на рассвете. А её мужа Сменхкару (похоже, он был младшим братом Эхнатона) фараон-реформатор объявил своим наследником и соправителем.
Вот только прежнего покоя в душе Эхнатона уже не было. Он сделался подозрителен и жесток, стал везде подозревать измену и устлал окрестности своего прекрасного города трупами казнённых. Меритатон со Сменхкарой со страху бежали в Фивы и отреклись от культа Атона — жрецы Амон-Ра с радостью приняли их. Эхнатону — в его 34 года уже совершенно больному и дряхлому — нужен был новый наследник. И он приблизил к себе одну из второстепенных жен — некую Кию. Она не была так божественно прекрасна, как Нефертити, хотя её лицо и не лишено приятности. Зато была молода и могла родить сына. Увы! Родилась девочка. Видимо, это и навлекло на жену немилость фараона. Учёные, обнаружив в развалинах Ахетатона замурованные в стене останки младенца, предположили, что это и есть та самая несчастная дочь фараона и его второй жены.
Кто знает, какие надежды возродились в душе отверженной Нефертити, когда её соперница подверглась опале? Кто знает, о чём она думала, когда посланцы Эхнатона постучали в ворота её дворца? И что почувствовала, когда узнала о настоящей цели их визита? Это были сваты, присланные за Анхесенпаатон — третьей дочерью Эхнатона и Нефертити. А, может, ничего такого особенного для Нефертити и не случилось. Ну да, двенадцатилетней царевне, очень похожей на мать, предстояло стать женой собственного отца. Но в Египте — дело обычное. Только вот у девушки уже был жених — десятилетний Тутанхатон (более известный как ТутанхаМон, но с его переименованием — отдельная история, и она ещё впереди). Он приходился каким-то близким родственником Эхнатону. Племянником? Внуком? Встречается версия, что его мать была сестрой и одновременно с тем одной из жён Эхнатона, и тогда выходило бы, что Тутанхамон его сын… Версий много, однако эта как-то менее всего вписывается в канву событий. Если одна из жён давно родила сына, к чему нужна была бы Кия? Правдоподобнее выглядит версия, что Тутанхатон — сын беглых Меритатон и Сменхкары, то есть одновременно внук и племянник Эхнатона. Как бы то ни было, Тутанхатон был воспитанником Нефертити и рос вместе с Анхесенпаатон. Молодые люди любили друг друга, но против воли фараона не пойдешь. Покорную Анхесенпаатон отвели во дворец Эхнатона.
От этого брака успел родиться мертворождённый ребёнок — опять девочка. А вскоре Эхнатон умер. Что касается Нефертити, её следы совершенно теряются. Что с ней случилось? Была убита? Умерла с горя? Или просто влачила тихое существование до самой старости? Её исчезновение покрыто столь же густым туманом, как и появление при дворе египетских фараонов. Откуда пришла прекрасная, куда и когда ушла? Неизвестно. Существует легенда, что напоследок Нефертити прокляла своего мужа и всё его потомство, а также его город и его престол. Придумали эту легенду через много веков после событий, но если вдруг угадали, то проклятие сбылось очень скоро…
Женившись, наконец, на своей Анхесенпаатон (дочери и вдове Эхнатона, своего дедушки и одновременно дяди (лихо умели закручивать сюжеты египтяне!)), трон занял Тутанхатон. Правда, вроде бы, не сразу. Кто-то, скорее всего, пару лет правил между ним и Эхнатоном. То ли Сменхкара, то ли вообще отверженная Кия. Но в конце концов трон достался именно Тутанхатону, вот это, слава богу, известно точно. И юный фараон, и его возлюбленная жена любили город Ахетатон и верили в бога Атона, но были слишком юны, чтобы отстаивать свои убеждения. Жрецы Амон-Ра прислали воинов, и те поставили ультиматум: либо Тутанхатон переносит столицу обратно в Фивы, либо трон перейдет к кому-то ещё. Мальчик-фараон подчинился. Вот тогда-то он и изменил своё имя, из Тутанхатона (что означает «Живое воплощение Атона») сделавшись Тутанхамоном. Это было официальным концом религиозной революции Эхнатона…
В государственных делах юный фараон участвовал мало и неохотно, гораздо больше его интересовала жена — Анхесенпаатон, вернее АнхесенпааМон, как её теперь следовало называть. На большинстве изображений эти двое то катаются по Нилу на лодке, то любуются цветком лотоса, то гуляют, взявшись за руки, по саду, то охотятся вместе (Анхесенпаамон подает мужу стрелу и указывает на самого жирного селезня). Словно былая любовь Эхнатона и Нефертити передалась им! Вот только идиллия длилась недолго: в 18 лет Тутанхамон умер, то ли от туберкулёза, то ли от заражения крови. Когда археологи в 1922 году открыли его гробницу, то среди умопомрачительных золотых сокровищ нашли… сухой букетик цветов. Это был последний дар безутешной Анхесенпаамон. Детей у них не осталось: обе дочери родились мёртвыми. XIII династия прервалась, законных наследников больше не было. Трон ненадолго занял престарелый Эйе — тот самый главный визирь Аменхотепа III, жена которого была кормилицей Нефертити. А после него — честолюбивый и жестокосердный военачальник Хоремхеб. Он-то и стал разрушителем прекрасного города Ахетатона! Отряды Хоремхеба врывались в дома, выбрасывали жителей на улицу и крушили, крушили, крушили. Всех непокорных убивали. Все изображения Эхнатона и его близких, все надписи, содержащие имя бога Атона, уничтожали. В считаные часы город был снесён с лица земли. Можно считать, проклятие Нефертити, великой жрицы единого и всемогущего бога (если оно вообще было, конечно) сбылось по всем пунктам!
Загадка третья. Мистическая
До сих пор прекраснейшая из женщин — увы! — пользуется дурной славой. Всевозможные оккультисты, мистики и просто люди, подверженные суевериям, говорят о «проклятии Нефертити». Только вот не могут договориться о том, в чём же именно оно заключается. В отличие, скажем, от «проклятия Тутанхамона», с которым всё более или менее ясно. Надпись в его усыпальнице гласит: «Смерть на быстрых крыльях настигнет всякого, кто коснется гробницы фараона». Из 21 члена экспедиции, вскрывавших саркофаг Тутанхамона, 12 погибли при самых странных обстоятельствах в течение каких-то шести лет. Из них первым скончался лорд Карнарвон, на чьи деньги была организована экспедиция, — меньше чем через два месяца он свалился с лихорадкой неизвестного происхождения и умер в каирском отеле от инфаркта, вызванного… ударом молнии. Другой нарушитель покоя гробницы упал и разбился насмерть и так далее. При этом научный руководитель экспедиции Хауард Картер и ещё восемь человек спокойно дожили до старости. Так что можно верить в проклятие Тутанхамона, а можно и не верить — во всяком случае, известно, как от него обезопаситься: просто не входить в его гробницу или по крайней мере ничего там не трогать.
С Нефертити всё гораздо запутаннее. Одни говорят, что опасность несёт любой связанный с ней артефакт, то есть древняя вещь, когда-то ей принадлежавшая или имевшая к ней отношение. Такие разговоры пошли после скандального вывоза знаменитого бюста Нефертити в Берлин всё тем же профессором Борхардом. Уже тогда Египет заботился о том, чтобы охочие до древностей европейцы не расхитили исторического достояния страны. И вывозить особенно ценные находки за границу не разрешалось. Немцы прибегли к хитрости: бюст Нефертити покрыли грубым слоем гипса и размалевали «под старину». Местные специалисты то ли не разглядели подделки, то ли были подкуплены — как бы то ни было, разрешение на вывоз удалось получить. Египтяне спохватились только тогда, когда прекрасная Нефертити в 1913 году утвердилась в стеклянной витрине специально отведённого ей зала в Египетском музее в Берлине. Правительство Египта потребовало вернуть уникальный бюст, Германия отказалась и в наказание лишилась права на дальнейшие раскопки (до сих пор, вот уже больше ста лет, немецкие археологи в Египет не допускаются). А через год разразилась Первая мировая война, как известно, оказавшаяся для Германии крайне неудачной. Вот тут-то злорадные египтяне и заговорили о «проклятии Нефертити» (казалось бы, при чём тут тогда Россия, для которой тоже всё обернулось крайне сложно в этой войне). После, во время Второй мировой, перед древним бюстом часами простаивал Гитлер, а однажды велел медиумам войти с Нефертити в контакт. И она якобы предсказала вечное процветание Третьему рейху. Что это было? Коварная месть царицы? Скорее, мошенничество насмерть перепуганных медиумов, не желавших идти в концлагерь…
В любом случае вот уже семьдесят с лишним лет древняя красавица не насылает ни войн, ни поражений, и вместо первого обвинения ей предъявлено новое: якобы изображение Нефертити, любое, даже сделанное современным кустарем, приносит в дом одиночество. Но! Только женщинам, и вроде бы тоже не всем, а разлучницам, то есть тем, кто когда-либо отбивал чужого мужа или возлюбленного. А ещё существует совсем уж фантастическая легенда: якобы сохранилась золотая маска Нефертити, и стоит какой-нибудь женщине приложить её к своему лицу, как она сделается красавицей. Но горе той, которая окажется прекраснее самой царицы! Дерзкая умрет! Нужно ли говорить, что египтологи о такой маске даже не слышали.
И вот ещё одна поразительная загадка: при всех этих разговорах и сомнениях в сувенирных лавках Египта спрос на изображения Нефертити неизменно высок! Её бюстики отваживаются ставить дома на полках, а украшения с её профилем — надевать на себя. Впрочем, в гробнице Тутанхамона тоже вечно толпятся туристы. Видимо, древние тайны притягивают всё же сильнее, чем пугают!
Ирина Стрельникова #СовсемДругойГород экскурсии по Москве
P.S. Александр Аронов по мотивам всей этой истории написал замечательное стихотворение, которое приведу полностью. По-моему, если не с исторической, то с психологической точки зрения оно многое объясняет.
Голоса
Первый голос
Я Эхнатон. И голос Бога
Исходит в мир из губ моих,
Но всех богов в Египте много.
Бог Чибис, бог Шакал, бог Мошка,
Бог Нил, бог Тьма, бог Небосвод,
Бог Жук, бог Бык, богиня Кошка,
Бог Крокодил, бог Бегемот.
Бог может ржать и прясть ушами,
Потеть, мочиться на порог,
Чесаться, покрываться вшами,
Мычать и дохнуть может бог.
И, ощущая, как тупею
В глубоком многобожьем сне,
Религию второй ступени
Я ввёл в доверенной стране.
Войдя во тьму, я не погиб там,
И состоялось торжество:
Стояло солнце над Египтом,
И были мы детьми его!
А боги в зажиревшей силе
Таскали воду на горбах,
Пахали землю, кладь носили,
Мышей ловили в погребах.
Я Эхнатон. И голос Бога
Исходит в мир из губ моих.
Богов в Египте было много,
И сам я уничтожил их.
Второй голос
Я Нефертити. Вам, конечно,
Известна красота моя.
Мисс Человечество, мисс Вечность,
По-видимому, это я.
Но вы не знаете о танце
Змеи, Родившейся в Огне.
Он неизвестен, не остался,
А был он — лучшее во мне.
Усовершенствованье строя,
Желанье пробудить народ
Мне представляются игрою,
Почти не стоящей хлопот.
Меня покачивают ритмы,
И флейта возвышает тон,
Когда усталый и небритый
Домой приходит Эхнатон.
Не существуют злость и тупость,
Интриги, мелкая грызня,
А существует верный Тутмос,
Пытавшийся ваять меня.
Когда серьёзные, как дети,
С доверчивостью на лице
Идём в туннель тысячелетий —
Чуть виден свет в другом конце.
Но будет хорошо иль плохо —
Все будут знать, что я была.
И так останутся эпоха,
И муж, и все его дела.
Поэт, других познаменитей,
Напишет, рифмой утомлен:
«Как ни крутите ни вертите,
Жила на свете Нефертити
И жил когда-то фараон…»
Первый голос
Я Эхнатон. В стране до срока
Единобожие вводя,
Я знал, что милая эпоха
Ничуть не пощадит вождя.
Египет било бунтов двадцать.
Жрецы вопили. Выл народ.
Но был не в силах я не рваться
Хоть на две тыщи лет вперед.
Меня не сравнивайте с теми,
Кто был потом и жил как царь;
Я, просветитель и бунтарь,
Хочу пройти в другой системе.
Меня мой раб приказом строгим
Был принуждён изобразить
Отвислобрюхим, кривоногим,
Не смея правду исказить!
Все перенапрягая нити,
История берет своё.
Вот вы, наверно, говорите:
— О, как прекрасна Нефертити! —
А мне порой не до неё…
Третий голос
Я Кийа, младшая царица,
Далёкий, отлетевший стон.
Не понимаю, как жениться
На мне решился Эхнатон.
Я фивская девчонка Кийа,
Забытая в моей стране.
Я появляюсь здесь впервые,
Но всё сказанье — обо мне.
Когда-то, перед сбродом нильских
Девчонок, солнцем озарён,
Проплыл, недостижимо-близкий,
На царской лодке фараон.
Ну кто б вообразить пытался,
Когда все уши сожжены
Легендами о страстных танцах
Его таинственной жены?
Кто б и помыслить мог про это —
Соперничать с его женой?
Кто знал, что горькая победа
За мной останется, за мной…
Уж я была женой второю.
Остаться ею бы навек!
Но чем-то большим, чем игрою,
Был занят этот человек.
Как тащат баб на сеновал,
Не глядя, заглушая стоны,
Так, нарушая все законы,
Меня мой муж короновал.
Из дел своей падучей выбит,
Он мне одно велел: «Сумей!»
И управляется Египет
Рукою маленькой моей.
Когда с парадов и пожаров
Я возвращаюсь во дворец,
Уж я не женщина по жанру.
Я — фараон, я царь-отец.
В короне я. И муж увенчан.
Мы отдыхаем после дня,
И пляшет лучшая из женщин
И для него, и для меня.
Молчание
Тут-Анх-
Амон,
Жива твоя гробница!
Векам
Брести –
Задеть её — не сметь!
Меж тем
Тебе
Предшествовали лица,
Чья
Сотни раз
Убита даже смерть.
Вырывали их имена из картушей, с камня сбивали память,
Чтобы и звука страшного — «Атон» — не слыхало эхо,
Опрастывали саркофаги, превращали мумии в падаль
И при тебе, наследник, творили это.
За то, что предшественник твой номенклатуру богов Египта
Разогнал во имя единого солнечного диска,
Мстили ему, мёртвому, старательно, всесторонне, гибко,
Говорили, что так повелел твой тонкий мальчишеский дискант.
Всё-таки оставалось что-то. Не тень, так отзвук.
И раз убивали смерть, то, значит, вставали живые
И собирали в себя невидимый, прозрачный воздух
Две жены, два мужа — Фараон, Нефертити, Кийа.
И тогда на них набрасывались и опять убивали, сначала.
И вторую эпоху подряд не спали люди.
Писцы, землемеры, чиновники не гасили плошек ночами:
Приснится слово «Атон», и человека не будет.
А ты, в золотом обруче, такой тогдашней короне,
Над страхом, над смертью, над жизнью мелкой и неугомонной
И не снимаешь его, в нём тебя и похоронят,
На нём твое имя — царя-победителя, вечного бога Амона.
Но вот придут археологи через пару-тройку тысячелетий,
Отыщут гробницу, раскопают, заберутся в неё и потом
Снимут со лба твой обруч — любопытные, чужие дети —
И внутри прочитают настоящее имя, запретное —
Тут-Анх-Атон…
Закон.
Долг.
Власть.
Ты куклой был пред ними.
Ты жил.
Ушёл.
Ни проклят, ни прощён.
Твой лоб
Во тьме
Всегда язвило имя
Твоё,
Твоё,
Не чьё-нибудь ещё.
P.P.S. Что касается мумии Эхнатона — одни египтологи считают, что это найденная в 1907 году в Долине царей мумия под номером KV55, российская школа египтологии это решительно отрицает, утверждая, что KV55 это — Сменхкар. В этой истории, в общем-то, вопросов больше, чем ответов. Что и неудивительно — всё-таки три тысячи триста лет прошло, не шутки…
